В разделе материалов: 451
Показано материалов: 31-60 |
Страницы: « 1 2 3 4 ... 15 16 » |
 И в доме почти все показалось бы нам
незнакомым. Крестьянская изба, не разделенная на разные комнаты, в
которой основное место занимает русская печь, нам бы уж точно не
показалась ни особо знакомой, ни так уж сильно привлекательной. |
Алексей Михайлович, царь по заслугам
знаменитый, родился в 1629 году, когда Михаилу Федоровичу было уже 33
года и он царствовал уже 16 лет. По тем временам 33-летний отец — это
пожилой отец. Дело в том, что Михаил Федорович долгонько не мог
жениться… |
Второй чертой общества XVII века, с
которой вряд ли способен примириться наш современник, я бы назвал
невероятную жестокость. Действительно, каждое общество может быть
жестоко в каких-то случаях, но тот уровень насилия, который мы готовы
признать «нормальным» или хотя бы «приемлемым», перейден в Московии XVII
века многократно. |
1 сентября 1675 года, в тогдашний
Новый год, Алексей Михайлович «объявил» Федора своим наследником,
будущим царем. Трудно сказать, было ли у него предчувствие, что осталось
немного, или царь решил, что пора показать народу своего наследника,
13-летнего Федора. |
Много раз правители поумнее, поактивнее
пытались реформировать приказную систему так, чтобы сделать ее
эффективнее, стройнее, рациональнее. |
Этой совершенно новой армии соответствовал
и новый генералитет, выросший вместе с ней. Да, генералитет! Федора
Федоровича Волынского только историки задним числом величают первым
русским генералом. При жизни он, воевода и стольник, этим новым чином не
величался. |
Ситуация в стране и впрямь сложилась
не особенно понятная. Ситуация, которая заставляет в очередной раз
задуматься о слабых сторонах монархического строя (при всех его
несомненных преимуществах). Действительно — всего-то две ранние смерти —
отца и сына — в апреле 1682 года поставили Московию на грань
междоусобия, гражданской войны и вообще страшно сказать чего — чуть ли
не новой Смуты. |
Справедливости ради, волнения стрельцов
начались еще в последние недели жизни Федора Алексеевича. Причина была
простая — стрельцы били челом на своего полковника: он, мол, вычитает у
них по половине жалованья. Федор Алексеевич поручил Языкову расследовать
дело, и Языков доложил: мол, стрельцы оболгали полковника. |
С осени 1682-го и до осени 1689 года
установилась сложная, половинчатая и совершенно незаконная формула
власти: Иван — «первый царь», Петр — «второй царь», а Софья стала над
ними «правительницей». Иногда говорят, что, мол, Софья была «регентшей»,
временной правительницей на срок, пока Петр не станет взрослым… |
Рано или поздно половинчатая ситуация в
стране должна была взорваться, и произошло это в августе 1689 года.
Строго говоря, что именно произошло — история не то чтобы умалчивает, а
скорее говорит слишком много. Сторонники Софьи обвиняли «медведиху» в
том, что она подослала убийц к Софье: пойманы были трое негодяев с
ножами, шатавшихся по Кремлю. |
Если вы пересмотрите Паросскую
хронологическую таблицу и попробуете угадать в ней то место, где
кончается мифология и начинается история, то, скорее всего, это будет
загадочная строчка: «Год 1128. Переселение дорян во главе с царями
Гераклидами в Пелопоннес». |
Когда доряне заняли Пелопоннес, то
пелопоннесские ахейцы или подчинились им, или ушли в глухие горные
местности. А самые знатные и гордые роды стали покидать страну и
переселяться на север: в Беотию, где жило третье большое греческое племя
— эоляне, и в Аттику, где жило четвертое племя — ионяне. |
После
переселения дорян в Греции сразу стало тесно. Нужно было искать новые
земли. Люди стали собираться отрядами, садились на корабли и
отправлялись за море основывать новые греческие поселения на иноземных,
«варварских» берегах. |
Из трех государств, основанных дорянами в
Пелопоннесе, самым сильным оказалось одно — лаконская Спарта. Его сила
была в его организации. Это было государство, устроенное как военный
лагерь. |
Афинянин спросил спартанца: «Какое в Спарте
наказание за супружескую измену?» — «Никакого», — ответил тот. Афинянин
не отставал. Спартанец сказал: «Нужно принести в жертву такого быка,
который, стоя на горе Тайгете, пьет воду из долины Еврота». — «Но разве
бывают такие быки?» — «А разве бывают в Спарте супружеские измены?» |
В Спарте было два царя. Это было удобно: во
время войны они могли воевать на два фронта, во время мира они не
давали друг другу слишком усилиться и притеснять народ или знать. |
Царя Феопомпа спросили, почему у города Спарты нет стен. Он ответил: «Стены Спарты — наши копья, границы — их острия». А царь Агид говорил: «Спартанец спрашивает не сколько врагов, а где они». |
Сменилось два поколения, и мессенские илоты
восстали против спартанцев. На этот раз они укрепились не на Ифоме, а
на другой горе — Эйре. Их вождем был Аристомен, народный герой
мессенцев, о котором еще много веков спустя слагались сказания. |
У Спарты были три соседние области: Мессения, Аркадия, Арголида. Мессения была покорена. Спартанцы стали воевать с Аркадией. |
Греки любили свои спортивные состязания без
памяти. На Олимпийские игры народ сходился толпами. Справлялись они в
самом разгаре лета; давка и жара была такая, что один хозяин, говорят,
грозил провинившемуся рабу: «Вот пошлю я тебя не жернова ворочать, а в
Олимпию на игры смотреть!» |
В реке под Москвой поймали щуку, на хвосте у
щуки было серебряное кольцо, на кольце надпись: «Сие кольцо надето за
семь лет до нашествия Наполеона на Москву». Умные люди посмотрели,
улыбнулись, сказали: «Подделка». Почему? Потому что кто же мог знать
заранее, что Наполеон через семь лет пойдет на Москву? |
Вы уже заметили: если в нашем рассказе до
сих пор и был наиболее часто упоминаемый герой, то это был дельфийский
оракул — без его пророчеств не обходилось, кажется, ни одно событие.
Пора теперь познакомиться с ним поближе. |
«На бога надейся, а сам не плошай», —
говорит старинная пословица. Греки очень хорошо умели не плошать, но для
верности они хотели еще и надеяться на бога. Поэтому-то почти на каждой
странице этой книги о чем-нибудь молят богов и ради чего-нибудь
приносят им жертвы. Как это выглядело? |
Когда греков спрашивали: «Кто ваш бог?»,
они отвечали: «Богов у нас много». Когда спрашивали: «А кто главный?»,
они отвечали: «Двенадцать олимпийцев..." |
Кто помнит миф об Одиссее, тот не забыл
трогательного эпизода: Одиссей в образе нищего, неузнанный приходит в
свой дом, ему омывает ноги старая ключница и вдруг вскрикивает, нащупав
шрам на ноге: она узнала его, это шрам Одиссея — ему в молодости нанес
эту рану кабан на охоте. |
Эта глава — только для тех, кто хорошо
помнит миф о Троянской войне: от похищения Елены до падения Трои. Греки
этот миф знали отлично, потому что один из его эпизодов излагался в
национальной поэме греческого народа — в «Илиаде» легендарного Гомера. |
Вы помните: в Паросской хронологической
таблице стояли рядом имена двух самых древних греческих поэтов — Гомера и
Гесиода. Имя Гомера нам уже знакомо, а с Гесиодом мы еще не
встречались. Это был такой же народный певец, как Гомер, но пел он
совсем о другом: не о сказке, а о жизни. |
В Паросской хронологической таблице было
сказано: «Царь Кадм пришел из Финикии и научил греков письменности».
Здесь миф сохранил память о действительности: в самом деле, греки
заимствовали и очертания, и названия своих букв у финикийцев. |
Древнейшие греки представляли себе мир и
мировой порядок очень просто. Мир для них был похож на удобное родовое
хозяйство, которое сообща вела большая семья олимпийских богов с ее
домочадцами — низшими божествами, вела собственноручно, заботливо и
деловито. |
Греция — каменистая бесхлебная страна, край
пастухов и рыбаков. Плодородных долин было мало. Перенаселение грозило
ей голодом. Спасаясь от голода, Греция искала новых земель для
заселения. Мы видели, как были заселены ближние заморские земли —
малоазиатский берег Эгейского моря. |
|
З В О Н О К НА У Р О К