Царя Феопомпа спросили, почему у города Спарты нет стен. Он ответил: «Стены Спарты — наши копья, границы — их острия».
А царь Агид говорил: «Спартанец спрашивает не сколько врагов, а где они».
Первые жертвы спартанских копий оказались
рядом. Это были жители Мессении, где правили потомки лукавого Кресфонта и
где были самые плодородные земли во всем Пелопоннесе. Мессения была
завоевана в два приема, в двух долгих и тяжелых войнах. Вождями
мессенцев в этих войнах были два героя с похожими именами: Аристодем и
Аристомен.
Среди мессенской равнины возвышалась гора
Ифома, посвященная Зевсу, высокая и неприступная. На ее вершине мессенцы
устроили военный лагерь и переселились туда с женами и детьми.
Спартанцы осадили Ифому. Мессенцы послали гонца в Дельфы, к оракулу
Аполлона: как спастись? На обратном пути на гонца напали спартанцы,
изранили, чуть не убили; но раздался неведомо чей голоc: «Оставь
несущего ответ божий!» — и они, расступясь, пропустили гонца к своим.
Гонец передал слова оракула, упал и умер от ран.
Веление оракула было страшным. «По жребию
или добровольно выберите деву из рода Кресфонта и принесите ее в жертву
подземным богам». Бросили жребий между потомками Кресфонта, он пал на
дочь вождя по имени Ликиск. Узнав об этом, Ликиск с дочерью бежал в
Спарту. Мессенцы были в отчаянии. Тогда к алтарю шагнул другой
полководец из рода Кресфонта — Аристодем и добровольно предложил в
жертву собственную дочь. Все были потрясены. Только один человек
бросился вперед, чтобы спасти девушку, — это был ее жених. Он сказал:
«Ты обручил ее со мной — теперь уже не тебе, а мне принадлежит ее
жизнь!» Его оттащили. Тогда он крикнул: «Ты не знаешь, Аристодем, что
твоя дочь уже не дева: она моя жена, и она беременна!» В ярости
Аристодем бросился на дочь, выхватил меч и убил ее у самого алтаря. Она
не была беременна: юноша солгал, чтобы защитить невесту. Все же жрецы
сказали, что боги не принимают этой смерти: девушка пала жертвой ярости
отца, а не жертвой подземным богам. Поднялось смятение и крик: одни
рвались растерзать Аристодема как дочереубийцу, другие славили его как
спасителя отечества. Вожди из потомства Кресфонта с трудом успокоили
народ: все они боялись за собственных дочерей и поэтому убеждали, что с
гибелью дочери Аристодема веление оракула уже исполнено. Народ нехотя
поверил. Собрание было распущено. Никто так и не знал, смилостивились
боги над Мессенией или разгневались еще больше.
Аристодем был выбран царем. Спартанцы не
могли взять Ифомы. Они послали в Дельфы. Оракул сказал: «Кресфонт
овладел Мессенией хитростью — стало быть, хитрость позволена и вам».
Спартанцы не умели хитрить. Они не придумали ничего лучше, как подослать
к мессенцам сотню воинов под видом перебежчиков. Аристодем отослал их
обратно. «Хитрость старая, хоть подлость и новая», — велел он передать
спартанцам.
Наконец разнеслась весть, что оракул открыл
тайну победы: победит тот, кто раньше поставит сто треножников вокруг
жертвенника Зевсу на Ифоме. Обычно такие треножники делались из меди. На
это нужно было много времени и металла. Мессенцы решили схитрить: они
стали торопливо, всем народом сколачивать треножники из дерева. Тогда
спартанцы тоже решили схитрить: один из них, человек незнатный и
неприметный, сделал из глины сто игрушечных треножников величиною с
кулак, положил в мешок, пробрался незаметно на Ифому и ночью расставил
их вокруг жертвенника. Мессенцы поняли, что дело их проиграно. Царь
Аристодем покончил самоубийством на могиле убитой им дочери. Кто мог,
бежал в Аркадию или в Аргос. Остальные сдались. Спартанцы обратили
покоренных мессенцев в илотов:
Словно навьюченный скот, несущий тяжелую ношу, Гордым они господам шлют половину плодов.
|