XIX—XX века в России — это время рево­люционных бурь и потрясений, на фоне кото­рых истинная вера в Христа резко уменьши­лась. Официально считалось, что все русские принадлежат к православной автокефальной церкви. Однако перепись, проведенная в сере­дине XIX века, показала, что в России к рас­кольникам и сектантам принадлежало около 20% всего населения.

К 1905 году православие оказалось в пол­ной зависимости от государственных чинов­ников, которые достигали в церкви порядка и единообразия исключительно административ­ными методами. Руководители православной церкви это понимали, поэтому они настойчи­во добивались от царя Николая II, как главы церкви, разрешения на созыв собора с целью восстановления патриаршества и отделения государства от церкви. По мнению всех здоро­вых сил церкви, это была единственная воз­можность изменить вошедшую в обыкновение государственную практику, при которой пра­вославное духовенство использовалось как по­литический инструмент. Николай II, со своей стороны, не видел среди высших иерархов

лиц, которые бы способствовали возрождению православия, и даже выдвинул свою кандида­туру на патриарший престол, намереваясь пе­редать монаршью власть своему сыну Алек­сею. Но это предложение не нашло отклика у священнослужителей, и дело с созывом собо­ра затягивалось.

Только после отречения государя от пре­стола в августе 1917 года был созван собор, представленный всеми архиереями и множе­ством приходских священников и мирян от шестидесяти шести епархий. Все 564 делега­та высказались за восстановление патриарше­ства. 5 ноября 1917 года жребий стать патри­архом Московским и всея Руси выпал митрополиту Тихону (Белавину В.И.). Он и возглавил церковь в это тяжелое время, когда многие ее чада после Октябрьского переворота превратились в атеистов и воинствующих без­божников, громивших храмы и уничтожа­вших иконы.

Патриарх Тихон признал советскую власть как законное правительство. Он считал своим долгом сохранять нейтралитет, так как не мог ввиду надвигающейся гражданской войны де­лить строго паству на красных и белых. Тихон отказался даже дать тайное благословение вождям белогвардейского движения, объяс­няя это тем, что церковь не может благосло­вить междоусобицу.

Одним из первых декретов, принятых совет­ской властью в начале 1918 года, был декрет о свободе совести, которым церковь отделялась от государства, а гражданам разрешалось испо­ведовать или не исповедовать любую религию. В декрете существовали пункты, согласно кото­рым церковные и религиозные общества не мо- гут иметь права собственности, не имеют прав юридического лица, а все их имущество стано­вится государственной собственностью.

В годы гражданской войны и террора пат­риарх направил Ленину три послания. В пер­вом из них говорилось: «Вы обещали свобо­ду,.. Но это ли свобода, когда никто без особого разрешения не может высказать от­крыто свое мнение? Где свобода слова и печа­ти, где свобода церковной проповеди?» Пат­риарх решительно высказывался не только против практики расстрелов большевиками, но и осуждал белых и петлюровцев за еврей­ские погромы.

Вскоре большевики начали антирелигиоз­ную борьбу против духовенства, в которой первыми жертвами стали киевский митропо­лит Владимир и петроградский митрополит Вениамин.

В 1919 году был издан декрет о насильствен­ном вскрытии мощей и передачи их в музей. Это произошло в атмосфере откровенного тер­рора против церкви под видом борьбы с контр­революцией. В 1921 году во многих районах страны начался страшный голод. Церковь уст­ремилась на помощь голодающим. Был создан Всероссийский церковный комитет для спасе­ния нуждающихся. Большевики, опасаясь по­вышения авторитета церкви, закрыли комитет, а все собранные средства направили на выпла­ту долга Германии по Брестскому договору. В это время в секретном письме к Молотову Ле­нин писал: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи тру­пов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивле­ния... Чем большее число представителей реак­ционного духовенства и реакционной буржуа­зии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше...» Распоряжение вождя было вы­полнено: с октября 1917 года по конец декабря 1921 года было убито от 10 до 14 тысяч предста­вителей духовенства и мирян.

В 1922 году ГПУ выступило инициатором по внесению церковного раскола в правосла­вие. На эту цель были выделены огромные средства. Для борьбы с православием была со­здана группа «живая церковь» и использова­но движение православной церкви, которая стремилась приблизить к народу церковную жизнь, осовременить ее, обновить. Многие из «обновленцев» действительно хотели возрож­дения духовной жизни, в том числе и священ­ник А.И. Введенский, и ГПУ не преминуло этим воспользоваться.

6 мая 1922 года патриарха Тихона арес­товали, предъявив ему обвинение в сопро­тивлении изъятию церковных ценностей, после чего священники-обновленцы убедили его временно передать им канцелярию, что­бы не лишить церковь управления. Тихон уступил их просьбе, но вместе с тем вызвал в Москву ярославского митрополита Агафангела, чтобы назначить его своим место­блюстителем. Но сотрудники ГПУ задержа­ли приезд Агафангела, и высшее церковное управление оказалось в руках у обновлен­цев. Последние соединили разные церков­ные группы, в том числе «живую церковь» и «Союз общин древнеапостольской Церк­ви», возглавляемый Введенским. Большеви­ки признали обновленческую церковь за­конной православной организацией и разре­шили ей созвать свой собор. На нем были введены григорианский календарь, богослу­жение на русском языке и некоторые другие новшества. Патриарх Тихон не признал за­конности этого собора.

12 апреля 1925 года патриарх Тихон умер. В своем завещании он назвал имена трех место­блюстителей на случай невозможности избрать нового патриарха каноническим путем. Двое из них находились в заключении, и местоблюсти­телем стал митрополит Крутицкий и Коломен­ский Петр (Полянский). Поскольку он не желал идти на контакт с обновленцами, его арестова­ли и спустя двенадцать лет заключения расст­реляли «за антисоветскую агитацию». До смер­ти Петр успел назначить местоблюстителем митрополита Сергия (Старогородского И. Н.), с 1943 года ставшего патриархом Московским и всея Руси.

Новый местоблюститель оказался перед трудным выбором: спасти церковь от раскола и добиться от государства ее легализации или продолжать непримиримую борьбу. Ему бы­ло предложено подписать «Декларацию о ло­яльности советской власти». В противном случае ГПУ обещало расстрелять всех нахо­дящихся в лагерях священников. Митропо­лит Московский и Коломенский Сергий, же­лая сохранить их жизни и церковный мир, подписал «Декларацию». В результате были освобождены некоторые арестованные архи­ереи и верующие получили некоторое облег­чение.

Не все иерархи были согласны с такой по­литикой Сергия Старогородского, который пытался спасти церковь от полного истребле­ния. Часть архиереев выступили против него, что было на руку партийным работникам. Под руководством Емельяна Ярославского пар­тийцы организовали Союз воинствующих без­божников, в который вступили свыше пяти с половиной миллионов человек. Хулиганы громили церкви, сжигали иконы, устраивали антирелигиозные театральные представле­ния. С 1929 года были отменены все христи­анские праздники и повсеместно прошла «ан­тиколокольная кампания». К 1940 году на территорией Советского Союза осталось менее двухсот храмов. Число епископов сократи­лось с почти двухсот до четырех. Не было ни одного действующего монастыря. Но вместе с тем единство русского православия восстано­вилось — обновленческие приходы перешли в ведение Сергия.

С началом Великой Отечественной войны Сталину понадобилась поддержка всего народа, среди которого еще много оставалось верую­щих. Митрополит Сергий организовал сбор по­жертвований для армии и повсюду распростра­нял патриотические воззвания. В 1943 году Сталин имел с ним встречу, на которой вождь пообещал предоставить религиозную свободу внутрицерковной жизни и прекратить гонения на духовенство и верующих.

К концу 1947 года в Советском Союзе дей­ствовало свыше 14 тысяч православных хра­мов, восстановились епархии, увеличилось число епископов, открылось семь семинарий и две академии. Сергию Старогородскому не довелось это увидеть; он умер в 1944 году, ре­комендовав своим преемником митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского С.В.), который в 1945 году стал патриархом.

После войны Московская патриархия при­соединила к себе православные приходы, на­ходящиеся в Венгрии, Эстонии, Литве, Чехо­словакии и в Китае. Греко-католические приходы Украины под давлением властей пе­решли в православие.

В 50-е годы XX века на церковь начались новые гонения. Патриарх Алексий I, который попытался дать отпор власти, умер в 1970 году, а на поместном соборе 1971 года патриархом из­брали митрополита Пимена (Извекова С.М.). К этому времени действующими оставались совсем немного храмов.

В 1988 году в связи с празднованием 1000-ле- тия крещения Руси состоялся собор Русской православной церкви. На нем был утвержден новый устав, восстановивший положение свя­щенника как главы церковного прихода. В ок­тябре 1990 года государство приняло закон о свободе совести. В этом же году на место скон­чавшегося Пимена избрали патриархом Мос­ковским и всея Руси Алексия II. Число епархий со священнослужителями стало стремительно расти. Уже к 1997 году церковь имела 430 мо­настырей и 51 учебное заведение. В этом же го­ду был издан закон, определивший правосла­вие, ислам, буддизм и иудаизм как традици­онные религии на территории России и введ­ший ограничение на деятельность каких-либо религиозных групп.