В то время, осенью 1740 г. из Охотска вышли в плавание два пакетбота "Святой Павел" и "Святой Петр". Корабли были похожи друг на друга как близнецы - они вместе строились и вместе были спущены на воду. Витус Беринг командовал "Святым Петром", Алексей Чириков - "Святым Павлом".

      Время было осеннее, штормовое, и первый этап экспедиции оказался коротким. Пройдя между Курильскими островами и Камчаткой, корабли вошли в Авачинскую губу на восточном камчатском берегу. Здесь заранее была выбрана превосходная гавань для зимовки, которую, в честь своих кораблей, Беринг назвал Петропавловской. Теперь здесь стоит Петропавловск-Камчатский, красивый город и один из крупнейших портов России.
      Деятельность Беринга в этот период, как начальника, вызывала и нарекания моряков и недовольство Адмиралтейств-коллегий. Дошло до того, что Чирикову официально было поручено разбирательство жалоб на Беринга, — такое количество их накопилось за годы пребывания экспедиции в Якутске и в Охотске.
      Трагедия Беринга была не в том, что он шел на поводу у обстоятельств, а в том, что неизменно подчинялся только тем из них, которые противоречили здравому смыслу.
      В этом моряки окончательно убедились на совещании офицеров обоих кораблей северного тихоокеанского отряда экспедиции перед походом к Америке. Совещание проходило 4 мая 1741 года в каюте капитан-командора Беринга на рейде Петропавловской гавани.

"Святой Петр" и "Святой Павел" были точными копиями друг друга, но открытия их командиры сделали разные

      Несмотря на то, что Адмиралтейств-коллегия и Сенат совершенно точно указали курс от Камчатки через океан к Америке, Беринг вынес на обсуждение подчиненных выбор курса. Подбил капитан-командора на это Людовик Делильде ла Кройер — невежественный пройдоха, авантюрист, попавший в экспедицию по протекции своих братьев.
      Развернув перед участниками совещания карту Восточного океана, на которой к югу от Камчатки была нанесена некая фантастическая "Земля Гамы", Делиль настойчиво уговаривал моряков отправиться, прежде всего, на поиски этой земли, соблазняя их ее кладами и сокровищами.
      Чириков тут же высмеял доводы Делиля и предупредил участников совещания, что поиски земли, существование которой никто не сумел подтвердить в течение ста лет (то есть с тех пор, как была пущена в ход легенда о ней), будут напрасной тратой благоприятного навигационного времени. По мнению Чирикова, экспедиция была обязана следовать курсом, предписанным инструкцией, — на северо-восток в пределах 50—65 град. северной широты, пока не найдет северо-западного берега американского материка.
      Правота Чирикова была несомненна. Экспедиция не могла терять ни одного дня благоприятной погоды. Тем не менее, Беринг снова, как и в предыдущую экспедицию, не внял предупреждению своего товарища. Сославшись на формальное указание Адмиралтейств-коллегий, "чтобы в вояж сперва шли по предложению и мнению профессора Делиля", капитан-командор высказался за поход на юг, до 46 град. северной широты.
      Пример с выбором курса — доказательство того, насколько правильнее Чириков и офицеры пакетбота "Св. апостол Павел" понимали задачи экспедиции, чем Беринг и те участники совещания, кто заодно с капитан-командором и Делилем проголосовали за поиски "Земли Гамы".
      Экспедиция направилась из Петропавловска не прямым курсом на восток и потеряла три недели драгоценного летнего времени на бесплодные поиски "острова сокровищ". Это пагубно отразилось на всех, кто находился на борту флагманского корабля.
      Уже на следующий день после выхода из Авачинской губы Чириков обратил внимание на то, что флагманский корабль неизменно держит курс южнее избранного на совещании, и сигналом известил Беринга о необходимости переговоров. Только через два часа капитан-командор привел свой пакетбот, находившийся с наветренной стороны, к "Св. апостолу Павлу" на расстояние голоса.
      Чириков тотчас предупредил Беринга: "...ежели так пойдем, как ныне были меж собою в расстоянии, то хотя малый туман найдет, можем скоро разлучиться и потом в искании друг друга упустить немало удобного времени". Дальнейшее показало, что Чириков не зря советовал Берингу держаться как можно ближе.
      На исходе третьей недели плавания к югу от Камчатки все участники экспедиции убедились в том, что "Земля Гамы" — вымысел. Только тогда капитан-командор приказал "переменить курс и держать по правому компасу на румб остен-норден". Чириков, не раз предлагавший такой курс, немедленно согласился и повторил маневр флагманского корабля. С опозданием на три недели оба пакетбота пошли через океан тем курсом, который был указан в инструкции Адмиралтейств-коллегий, — на восток.
      Прошла еще неделя. Пал туман, и корабли потеряли друг друга.
      Чириков предпринял все для того, чтобы найти флагманский корабль. В течение суток он вел свой пакетбот переменными курсами в районе 49 град. северной широты, надеясь встретиться с Берингом. Никто из спутников Чирикова и не предполагал, что капитан-командор вторично изберет роковой курс к "Земле Гамы".
      Потеряв более суток на бесплодные поиски Беринга, Чириков принял решение продолжать поход самостоятельно.
      А тем временем Беринг, едва рассеялся туман, опять избрал курс к 46 град. северной широты. Формально — для поисков "Св. апостола Павла", на самом же деле для того, чтобы снова попытаться отыскать "остров сокровищ", так как никаких оснований предполагать, что Чириков вторично поведет свой корабль на юг, у Беринга не было. Тем не менее, он вопреки здравому смыслу, вопреки мнению спутников предпочел искать Чирикова не на востоке, а на юге. Эта очередная ошибка повлекла за собой немало других, ставших роковыми для Беринга.
      Вначале все благоприятствовало походу флагманского корабля на восток. 16 июля на широте 58 град. 14 мин. моряки "Св. апостола Петра" увидели снежный хребет величественной вершины горы Ильи (одной из самых высоких в Северной Америке). Вечером 18 июля пакетбот был уже возле берега.
      20 июля Беринг привел свой корабль на рейд острова, названного им в честь Ильина дня островом св. Илии (ныне остров Каяк), но тут же заторопился в обратный путь и после десяти часов стоянки на рейде на рассвете 21 июля приказал сняться с якоря, узнав, что из ста бочек пресной водой налиты семьдесят. Беринг повел пакетбот вдоль американского материка, но не на север, где, несомненно, мог встретиться с Чириковым, а на юго-запад, что опять-таки противоречило инструкции после дополнений, внесенных в нее Чириковым и принятых Адмиралтейств-коллегией.
      Непогоды, захватившие пакетбот еще у Алеутских островов, вынудили моряков сократить стоянку и уйти в океан. Два месяца корабль носило по океану по воле ветров. Недостаток пресной воды, однообразная пища — солонина и тухлая рыба — сделали свое дело: на корабле началась цинга. Двенадцать человек скончались в тяжелых мучениях, тридцать четыре человека лежали без надежды на выздоровление. На исходе был даже запас протухшей воды и прогорклых сухарей.
      На третий месяц непрерывных бедствий флагманский пакетбот приблизился к безлюдному острову, ошибочно принятому моряками за Камчатку, и стал возле него на якорь. Однако место, избранное для якорной стоянки, оказалось ненадежным. Во время шторма волны сорвали пакетбот с якоря и перебросили через рифы в лагуну, откуда выхода в море для корабля не было, а впоследствии выбросили на берег острова. На этом острове 8 декабря 1741 года после долгих и мучительных страданий капитан-командор Беринг закончил свой жизненный путь.

Вместе с Берингом путешествовал натуралист Георг Вильгельм Стеллер. Он первым описал морскую корову, увы, полностью истребленную уже к 1765 г.

      "...Сожалеть должно, что он жизнь свою скончал таким несчастным образом, — писал впоследствии один из участников экспедиции академик Г. Миллер. — Можно сказать, что он еще при жизни уже погребен был; ибо в яме, в которой он больной лежал, песок всегда осыпался, заваливая у него ноги, коего он напоследок больше огребать не велел, сказывая, что ему от того тепло, а впрочем, де он согреться не может. И так песку на него навалилось по пояс; а как он скончался, то надлежало его из песку вырывать, чтоб тело пристойным образом предать земле..."
      Таков был конец Беринга, заплатившего жизнью за роковую ошибку, допущенную им на совещании в Петропавловской гавани.
      Трагична и, тем не менее, величественна фигура Беринга, несмотря на все ошибки, им допущенные. Названия на географических картах, навсегда сохранившие в истории его имя — Берингово море, Берингов пролив, остров Беринга и другие, не только напоминают о тернистом пути мореплавателя XVIII века, сопровождавшемся ошибками и заблуждениями, свойственными людям того времени, но и утверждают навечно славу русских исследователей, прошедших до победного конца этот тернистый путь во имя познания истины.
      Что же касается Чирикова, то на долю моряков "Св. апостола Павла" выпали такие же трудности, как и на долю экипажа "Св. апостола Петра", которым командовал Беринг. Но Чириков не поколебался ни разу. В точности исполняя инструкцию Адмиралтейств-коллегий, он вел пакетбот на восток. И одержал победу.
      Вполне закономерно, что уверенность Чирикова в правильности курса, отстаиваемого им на совещании и взятого после прекращения поисков флагманского корабля, гарантировала успех плавания пакетбота "Св. апостол Павел" сквозь те самые непогоды, которые принесли гибель Берингу.
      Найденный в секретных архивах и впервые полностью опубликованный в 1941 году (впервые о рапорте Чирикова упомянуто в "Морском Сборнике" № 5 за 1893 год) в сборнике документов "Экспедиция Беринга" подлинный рапорт Чирикова подтвердил первенство моряков пакетбота "Св. апостол Павел" в открытии северо-западных берегов Америки и объяснил, почему Чирикову удалось достигнуть американского материка раньше Беринга на одиннадцать градусов севернее и провести возле материкового побережья не десять часов, как Беринг, а десять суток.
      Дело было не в благоприятных обстоятельствах или в счастливом случае, на что обычно ссылались историографы, сопоставляя результаты похода обоих кораблей. Только полная уверенность в своей правоте, железная воля исследователя, сознание долга и превосходное знание навигации позволили А.И. Чирикову и его спутникам выполнить в самых тяжелых условиях все, что поручила морякам Адмиралтейств-коллегия "не без надежды в той экспедиции доброго плода".
      Осмотрев побережье американского материка и пройдя вдоль него 400 километров к северу, Чириков был вынужден значительно раньше, чем предполагал, повернуть корабль в обратный путь через океан. Произошло несчастье. Две группы моряков, отправленные Чириковым на берег (одна во главе со штурманом Дементьевым, вторая во главе с боцманом Савельевым), пропали без вести. Установить причину их исчезновения было невозможно, так как вместе с ними пропали обе шлюпки, а подойти вплотную к берегу корабль не мог. Исчезновение пятнадцати человек и потеря гребных судов сразу ухудшили положение экипажа.
      У моряков не оказалось никаких средств для связи с берегом, хотя бы для того, чтобы пополнить запасы пресной воды. И все же Чириков вел пакетбот и составлял карту побережья американского материка до тех пор, пока позволяли обстоятельства. Он повернул пакетбот обратно к Петропавловской гавани только из-за недостатка воды и провизии, но повел корабль иным курсом, рассчитывая встретить на пути новые земли. И этот достойный истинного исследователя поступок вполне оправдал себя. Выбор нового курса для обратного перехода через океан дал возможность участникам экспедиции открыть ряд островов Алеутской гряды (Умнак, Адах, Агатту и Атту).
      Тяжелейшие испытания выпали Чирикову и его спутникам на обратном пути, однако глубокие навигационные познания и уверенность в правильности курса позволили морякам "Св. апостола Павла" успешно завершить свое историческое плавание, причем оно закончилось на месяц быстрее, нежели поход "Св. апостола Петра" от Америки до Командорских островов, находящихся в трехстах милях к северо-востоку от Камчатки.

Тихоокеанский белоплечий орлан Стеллера занесен в Красную книгу России
      Вот выдержки из документа, подписанного Чириковым 7 декабря 1741 года:
      "...Июля 15 числа, перешел от устья Авачинской губы к востоку расстоянием на румб остен-норден 2178 минут илимиль италийских, а русских верст, которых заключается в градусе по сту по четыре версты с половиною — 3793, в северной широте в 55 гр. 36 мин. получили землю, которую признаваем без сомнения, что оная часть Америки... А как оная земля простирается, явствуют по журналу пеленга и плавание наше в параллель оной, а наиявственное приобщенная при сем карта...
      При окончании 26 числа июля дошли до ширины северной 58 градусов и 21 мин.а... И во оном месте в начале 27 числа... понеже у нас при пакетботе не осталось ни одного малого судна и для надлежащего разведывания посылать на берег стало не на чем, также и получить в прибавок воды к пропитанию своему не на чем же. Того ради, согласно со мною, лейтенант Чихачев, штурман в ранге флота лейтенанта Плаутин, штурман Иван Елагин положили... сего числа возвратиться...
      ...Августа 21 числа, усмотри, что долго стоят ветры нам противные, приказал я варить... два дня по одной каше, а токмо в третий день две каши и для питья давать воду каждому человеку мерою, которою могли токмо жажду утолять... в дождливые дни служители собирали текущую воду с парусов, которая вкусом от примешания с снастей смолы и горька... А понеже ветры противные весьма продолжались, тогда приказал я, дабы людям через день давать по одной каше...
      А с 14 сентября принужден был приказать варить и давать людям в неделю токмо одну кашу... пришла на многих болезнь цинготная, и с великим трудом офицеры по должности своей управление, а рядовые работы исправляли, а некоторые уже совершенно слегли и наверх не выходили..., а которые и ходили, то уже через силу должное им исправляли; и с 16 числа сего месяца по возврат наш в гавань умерло шесть человек... октября 6 умер лейтенант Иван Чихачев: тако ж октября 8 штурман в ранге флотского лейтенанта Михаила Плаутин. А за болезнями своими вахт уже не содержали до кончины своей Чихачев за три, а Плаутин за две недели. В то же время и я весьма от цинги изнемог и уже по обычаю был приготовлен к смерти, а наверх не мог выходить сентября с 21 числа и по самый наш возврат в гавань... в управлении судном остался один штурман Иван Елагин, да и тот был весьма ж болен, но по крайней возможности преодолевал свою немощь, почти несходно был для управления наверху, которому от меня только вспоможения было, что, смотря счисления по журналу пути нашего, приказывал ему, какой иметь курс...
      Октября 8 числа в 7 часу пополуночи увидели камчатскую землю, а 10 числа пополудни в 9 часу вошли в Авачинскую заливу и легли на якорь, причем уже имевшуюся пресную воду всю издержали, только остались две бочки, которую выгнали изморской воды через котлы огнем... 12 числа пришли в здешнюю святых апостол Петра и Павла гавань. А господин капитан-командор и по нижеписанное число, еще не возвратился..."
      Эти выдержки, а тем более полный текст обстоятельного и содержательного рапорта, пролежавшего в течение двухсот лет под спудом в секретных архивах, дают ясное представление о том, какой ценой достался морякам пакетбота "Св. апостол Павел" успех их исторического похода.
      Рапорт свидетельствует о многом, достойном восхищения: о правильном расчете и отличных навигационных познаниях самого Чирикова и подчиненных ему офицеров; о качествах настоящих исследователей, которыми обладали моряки пакетбота — упорстве, терпении и дисциплине во имя долга; о мужественном преодолении экипажем неслыханных трудностей в течение ста двадцати восьми дней непрерывного плавания под парусами; о героической выдержке всех участников похода, исполнявших свои обязанности даже в условиях такого ужасного испытания, как постоянная, более полутора месяцев изо дня в день, жажда, с которой не может сравниться и голод. Все преодолел русский человек.
      Не слепому случаю, а замечательным качествам русских людей был обязан Алексей Ильич Чириков своим успешным походом. Именно глубокой верой его в моряков "Св. апостола Павла" объясняется то, что он с одним лишь офицером-штурманом Елагиным и сорока семью служителями (матросами) вместо семидесяти, переждав зиму в Петропавловской гавани, отважился на второй поход через океан к берегам Америки. Измученный цингой и чахоткой, он в 1742 году снова повел свой пакетбот на восток и снова достиг Алеутской гряды (острова Атту).
      Крайняя изнуренность экипажа вынудила Чирикова прервать повторное плавание и поиски Беринга. Взяв обратный курс, он повел пакетбот к Авачинской губе, прошел с юга на расстоянии видимости мимо Командорских островов, не предполагая, что на одном из них бедствуют моряки флагманского корабля, и вновь благополучно возвратился в Петропавловск-Камчатский.
      Честь рапортовать о выполнении задач, возложенных на экспедицию, по праву досталась тому, от кого Адмиралтейств-коллегия ждала "доброго плода": просвещенному мореплавателю, смелому новатору, самоотверженно выполнившему до конца свой долг исследователя.
      Таким справедливо прослыл капитан-командор Алексей Ильич Чириков среди современников, таким вошел он в историю нашей страны.