Камчатка… Второй по величине после Таймыра полуостров нашей Родины. Это и сегодня очень неблизкий, во многом загадочный край, открывающий свои многочисленные богатства только настойчивым, смелым и… романтикам.

В январе 1725 года, за три недели до смерти, Петр I, по свидетельству состоявшего при нем А. К. Нартова, сочинил и написал собственноручно наказ Камчатской экспедиции. Призвав к себе генерал-адмирала Апраксина и напутствуя его, царь высказал свой давний интерес к предпринимаемому делу: «Худое здоровье заставило меня сидеть дома; я вспомнил на сих днях то, с чем мыслил давно и что другие дела предпринять мешали».

Первооткрывателем Камчатки официально признан казацкий пятидесятник Владимир Атласов, изложивший свой опасный поход «на край света» в оригинальных «Скасках». Описывая перипетии длительного, полного невзгод путешествия, он приводит много ценных географических и этнографических сведений. Немногие землепроходцы того времени имели склонность к писанию. Тем более удивительно, что Атласов, будучи суровым, с весьма скромным образованием человеком, проявил столь оригинальное писательское мастерство в сочетании с завидной наблюдательностью и смекалкой.

С горсткой смельчаков проник он в глубь далекой суровой страны и не только привел местное население «под высокую царскую руку ласкою и приветом», но и сообщил первые сведения о растительном мире Камчатки, обратив внимание и на кедровый стланик. Владимир Атласов метко уловил его сходство с приземистым можжевельником: «А деревья ростут кедры малые величиною против мозжевельнику, а орехи на них есть. А березнику, лиственничнику, ельнику на Камчатской стороне много».

Итак, кедровый стланик — приземистая, карликовая сосна, нередко стелющаяся и даже ползучая. А леса она образует на площади 35 миллионов гектаров! Правда, какие же это леса, если по высоте они редко превосходят человеческий рост, а то и вовсе стелясь, прижимаются к почве. Да и древесные стволы в таком лесу под стать именовать скорее хлыстами, ибо достигают они едва ли толщины руки. Но и до таких скромных размеров им нужно расти десятки, а то и сотни лет!

Зато стланиковому лесу не страшны многочисленные сюрпризы местной погоды: свирепые ураганные ветры, обильные снегопады, многометровые толщи снега, подчас превращающиеся на горных склонах в тысячетонные снежные лавины. Чтобы вырасти в природных условиях, стланику достаточно мельчайшей трещинки в бесплодной скале.

Нам, путешествующим по Камчатке, предстояло двинуться в глубь полуострова. Пройдя заросли каменной березы с удивительно правильными, густыми, сферическими шапками свободностоящих деревьев, образующих так называемый парковый лес, мы оказались в долинных зарослях из ив и тополя душистого. По мере движения вверх высокорослые ивы исчезали, но крупные тополя все еще сопровождали нас, встречаясь, правда, все реже. Наконец пойменные заросли закончились мелким кустарниковым ивняком, и у подножия склона распростерся пышный, буйно цветущий вейниковый луг. Последний привал был у селения Сосновка, расположенного в 17 километрах от Вилючинской горной гряды. А затем, совершив интересный, хоть и нелегкий переход по пышному разнотравью Паратунской низменности, мы, наконец, достигли высоты с отметкой 1800 метров над уровнем моря. По южному склону еще сбегали веселые березки, а на северной стороне уже распростерся ковер кедрового стланика. Из рассказов коллег мы уже знали, что пробиться сквозь заросли стланика непростое, а порой и пренеприятнейшее дело. Воспользуемся свидетельством Ю. К. Ефремова, поделившегося своими впечатлениями от встречи со стлаником на Курильских островах: «Корявые березки и ольхи сменяются ковром карликовых кедровых сосенок; стволы этих уродцев лепятся горизонтально, а то и наклонно вниз по скату, чтобы затем приподняться над землей букетом саблевидно изогнутых сучьев с пучками длинной хвои. Нелепые коленчатые стволы как будто пляшут вприсядку… приходится лезть напролом, раздвигая кривые упругие нагромождения. То сбоку, то сзади увесистые, в руку толщиной сучья, пружинящие не хуже бамбука, угощают нас тумаками и подзатыльниками. Рвут еще в нескольких местах одежду… зажимают и стаскивают с нас сапоги…»

В самом деле, по стланику человек плохой ходок. И в этом мы скоро сами убедились. Только хорошенько присмотревшись к распластанным на земле растениям, мы нашли выход: стали двигаться по ходу ветвей. Так еще можно было перемещаться вперед. При движении же в обратном направлении гибкие ветви распрямлялись и вставали перед нами плотным непроницаемым кордоном.

Путешествовавший по Камчатке более 115 лет тому назад адъюнкт Дерптского университета К. Дитмир также встретился с труднопроходимыми зарослями стланика, доставившими ему и его спутникам немало неприятностей. Он красочно описал столь удивившую его растительную формацию: «Сланец состоит из своеобразно перепутанных ветвей, корней и стволов, живых и мертвых, так что проложить путь через него возможно лишь при помощи топора и то с величайшим трудом. В Камчатке не боятся трудностей: ни воды, ни болот, ни гор, ни скал, ни снегу и льда, даже голод и жажда и те преодолеваются, но, наткнувшись на сланец, камчадал охотнее сворачивает с пути, предпочитая поиски другой дороги, хотя бы с громадным обходом, попытке пробиться через эту непроходимую чащу».

Специалисты-палеоботаники считают, что кедровый стланик пришел к нам из дочетвертичных, доледниковых лесов, демонстрируя при этом великолепную гамму приспособительских особенностей и удивительной стойкости в столь суровых условиях. Сюда могут быть отнесены и необычные для сосен придаточные корни, и стеблевые отводки, не свойственные хвойным растениям, столь длинные, как бы плетистые стебли. Но, конечно же, наиболее удивительна его способность «ложиться на зимовку».

Плотно прильнув к почве, стланик отлично себя чувствует под самым тяжелым снежным покрытием в условиях долгой и суровой зимы. Отсюда пошло и его название — стланик. Однако многие исследования убеждают, что уникальное свойство «ложиться наземь» ни в коей мере не связано с тяжестью снежного покрова. В том-то и секрет, что стланик ложится, «предвидя» снегопад, то есть в то время, когда снега еще и в помине нет. Сигнализируют о такой необходимости устойчивые низкие температуры. Именно с наступлением определенного температурного минимума меняется, видимо, напряжение (тургор) в клетках механических тканей, что приводит как бы к расслаблению «мускулатуры» ветвей, позволяя растению легко поникать к земле. Последующие обильные снегопады только засыпают уже тесно прильнувший к прохладной земле кедрач и тем обеспечивают ему надежную защиту от суровых зимних морозов и вьюг.

Весной стланик оригинально пробуждается от зимнего сна. Ветви его обретают былую пружинистость и распрямляются, куст за кустом, пока весь массив не принимает обычное для вегетационного периода состояние. И что удивительно, кедровый стланик распрямляется не постепенно, а вдруг «выстреливает» вверх, на всю свою былую высоту. Выращенные из семян в наших европейских условиях, кусты стланика не «забывают» о своей природе, сформированной многими тысячелетиями, и ведут себя как и на родине. С наступлением первых морозов исправно «ложатся», хотя из-за сравнительно мягких зим в этом не всегда бывает нужда.

Врожденное свойство стланика и карликовость. Известны случаи, когда молодым растениям пытались придать штамбовую прямостоячую форму. Но как ни принуждали деревца расти высоко и стройно, как ни формировали им кроны, прочно фиксируя на опорах, стланик оказывался верным себе. Сколько-нибудь существенно он так и не отрывался от спасительной для него в родных краях земли. Как только стволики освобождали от жестких опор, они тут же норовили изогнуться книзу, улечься на землю вместе с ветвями.

Кедровый стланик, или карликовый кедровник, как его еще называют, на редкость выносливое, неприхотливое и малотребовательное растение в крайне суровых условиях. Трудно найти древесную породу, способную образовывать сплошные насаждения там, где обитает этот спартанец Севера. Стланик довольствуется бедной каменистой и песчаной почвой, растет среди моховой тундры с тонким почвенным покровом, подстилаемым вечной мерзлотой. Встречается и на щебенистых склонах гольцов, на обнаженных горных скалах, спускаясь к дюнным пескам морского побережья и поднимаясь в горы на высоту две тысячи метров.

Неказистый с виду, он является важнейшим биоценотическим элементом и ценнейшим почвозащитным растением Восточной Сибири, Дальнего Востока, Камчатки. Стойкость и нетребовательность кедрового стланика стали нарицательными. Выдающийся советский лесовод М. Е. Ткаченко специально отметил эти его особенности: «Кедровый стланик, — писал он в учебнике „Общее лесоводство", — часто растет в таких условиях увлажнения и температуры почвы, с какими не мирится ни один другой кустарник».

Хоть невелик стланик, одно из самых скромных по своим размерам растений соснового рода, насчитывающего около 100 видов, но все-таки это кедровая сосна. А где кедр, там и орешки. По химическому составу ядра его орешков близки к семенам кедра сибирского. Они содержат до 64 процентов жиров, около 16–18 процентов белковых веществ, а также сахара, дубильные вещества, минеральные соли, витамины. Аналогично широко и их использование. Семена-орешки стланика находят самое широкое применение. Из них изготовляют высококалорийные и лечебные продукты (кедровое масло, молоко, сливки). Кедровое масло используется не только в пищу, но применяется в медицине, фармакологии, парфюмерном производстве.

Шишки кедрового стланика почти вдвое мельче шишек кедра сибирского. Уступает карликовый собрат сибирскому богатырю и в урожайности: на гектаре его зарослей можно собрать лишь до двух тонн шишек. Правда, не следует забывать, что площадь стланиковых угодий на 5 миллионов гектаров превышает площадь лесов сибирского кедра. Да и урожайные годы у стланика чаще, и собирать его урожай, понятно, проще: срывай шишки, будто ягоды с куста крыжовника. Для жителей Камчатки с незапамятных времен орехи кедрового стланика были и цитрусами, и яблоками, и грушами — словом, ценнейшим пищевым продуктом и одним из основных лекарственных снадобий.

Степан Петрович Крашенинников, достойный сотоварищ Ломоносова по Российской академии, оставивший бессмертное «Описание земли Камчатки», проникновенно отозвался о кедровом стланике и о том, какую роль он сыграл в его экспедиции: «Лучший запас тамошних жителей — орехи с сланца, которого как по горам, так и по тундрам великое довольство. Сие дерево от кедра ничем не разнствует, кроме того, что несравненно меньше, и не прямо растет, но по земле расстилается, почему и сланцем именуется.

Шишки его и орехи вполы против кедровых. Камчадалы едят их со скорлупами… Вяшшая в сланце доброта, что им пользуются от цынготной болезни с желаемым успехом, в чем вся морская экспедиция свидетель, ибо бывшие при оной служители никаких почти других лекарств для излечения объявленной болезни не принимали, кроме сланцевого дерева, из которого и квасы делали, и теплой вместо чая пили, и нарочитые приказы отдаваны были, чтоб превеликий котел с вареным кедровником не сходил с огня».

У стланика густая, острая, трехгранная хвоя, собранная в пучки по пять хвоинок, а на ней характерные продольные сизо-белые восковые полоски. Анатомическое строение хвои стланика сходно со строением хвои японской малорослой сосны, на основании чего академик В. Л. Комаров считал эти два вида близкородственными. По антицинготным свойствам хвоя стланика приравнивается к лимонам и апельсинам. Она содержит в значительных количествах витамины С и К, каротин, эфирное масло.

Отвар из почек стланика — давнее отхаркивающее средство, с успехом употребляется и для ингаляций при заболеваниях верхних дыхательных путей. В народной медицине он применяется при хроническом бронхите и ревматизме. Спиртовая настойка почек и молодых побегов рекомендуется при туберкулезе. Лечение хвойным концентратом стланика разных болезней столь эффективно, что местные жители заготовляют его впрок и хранят в плотно закупоренных бутылках как непременное средство «на всякий случай».

Многим сотням и тысячам людей принес избавление от тяжелых недугов кедровый стланик. Теперь его хвоя уже не только лечит, но и в буквальном смысле кормит. Вкусны, ароматны и полезны торты, пирожные и печенье, приготовленные на хвойных дрожжах с добавкой ароматических веществ, извлеченных из древесины того же кедрового стланика. Оказывается, на хвое можно выращивать особенно ценные дрожжи, которые содержат до 50 процентов легко усвояемых белков. Такие дрожжи богаты витаминами, в них содержится 30–35 процентов жиров и до 30 процентов углеводов.

На хвое или древесных опилках стланика выращивают, помимо дрожжей, и другие расы полезных грибков. Таким путем получают белковый продукт, близкий по своей калорийности к печеночному паштету, да еще и богатый витамином С. В Японии дрожжевые грибки используют как пищевое сырье, идущее на приготовление множества блюд, гарниров и приправ к ним. Трудно поверить, но килограмм таких сухих дрожжей по питательности равноценен 5 килограммам мяса.

На наших глазах хвоя, издавна считавшаяся бросовым отходом, превратилась в ценнейшее сырье, диапазон использования которого с каждым днем увеличивается. Мы уже не говорим о ставшей привычной прибавке к кормовому рациону крупного рогатого скота. Много сотен тонн витаминной муки, получаемой теперь из хвойной липки, ежегодно оборачивается большими привесами мяса, сала, животного жира, яиц, молока и другой продукции животноводства и птицеводства. Вот как щедры наши зеленые массивы карликового кедровника!

А что можно сказать о его древесине? Конечно, желаемого строителям первосортного пиловочника из стланика не получишь. Но в холодном безлесом краю, где каждый прутик ценится на вес золота, находит она и строительное, и иное применение. В строительстве древесина кедрового стланика в условиях Крайнего Севера это ведь воистину находка. Тем более что она имеет и некоторые преимущества перед древесиной других пород. В силу медленного роста ей присущи чрезвычайная плотность и мелкослойность. Хорош и ее рисунок: внутренние околосердцевинные слои окрашены в яркий буро-красный цвет. Используется древесина стланика для различных поделок, а в последнее время и для прессования. Из опилок ведь теперь могут делать почти все: бревна, доски, облицовочные плитки… Вот и становится кедровый стланик полноценным строительным деревом.

Но все же главная заслуга стланика в том, что он бережет землю. Образуя густую сеть переплетений, его стволики, ветви, хвоя задерживают на крутых горных склонах огромные массы снега, препятствуя их сползанию в долины, предотвращая эрозию почвы. Способствуют они и образованию почвенного покрова.

В древесине стволов и ветвей стланика, а точнее в смоляных ходах их паренхимных тканей, содержится живица. Где только не используют продукты ее переработки: канифоль, скипидар, камфорное масло.

Где же еще лучше укрыться зверю и птице, как не в густых непроходимых чащобах стланика. Здесь настоящее приволье многим видам птиц: и постоянным обитателям, как, например, тундровая куропатка, и перелетным странникам. Но настоящая и полноправная здесь хозяйка — кедровка, добровольная и постоянная спутница стланика. Где стланик, там кедровка — ходячее на Камчатке выражение. Кедровка же разносчица и сеятель его семян. Даже ареал ее в точности совпадает с ареалом стланика. Находят и «стол и дом» в зарослях стланика бурые медведи, красные лисицы и многие другие обитатели «малой тайги», в том числе и знаменитое «пушистое» или «мягкое золото» — соболь. Необычно пугливый, предпочитающий тишину и уединение, зверек неразлучен с густыми зарослями стланика, обладая особой гибкостью, соболь всегда находит путь среди хаоса пружинистых, переплетенных между собой ветвей. Стланик — друг и кормилец соболя. Не зря же его заросли имеют репутацию соболиной тайги. Единственная беда, подстерегающая в кедраче ценного пушного зверя, — пожары.

Но пожар тяжелое бедствие и для самого стланика, и для человека. Заросли его, пожароопасный объект повышенной категории, сплошь состоят из очень горючего материала: легко воспламеняемой живой хвои, смолистых стволиков и ветвей и мощной, толщиной около метра, подстилки отмершей хвои и сучьев. Если учесть, что на Камчатке редко выпадает день без свежего ветра, то станет понятным, сколь велика ответственность людей за пожарную безопасность в кедрачах. Местные жители традиционно, с давних пор оберегают заросли кедровника от стихии огня. А вот второе стихийное бедствие — снежные лавины — приземистому, гибкому и пружинящему стланику совсем не страшны. Этому во многом способствует и редкая среди хвойных растений биологическая особенность стланика — способность давать придаточные корни. Не будь у него таких дополнительных креплений, вряд ли удалось бы ему противостоять шквалам лавин столь успешно. Крепко держась и на пологих, и на крутых склонах, он укрощает лавины, жесткой щетиной ветвей прочно удерживая снежные массы. Стланик надолго замедляет таяние снега, способствуя лучшему впитыванию талых вод мощной подстилкой.

Словом, стойкий старожил вполне заслуживает внимания и лесоводов, и лесомелиораторов, и охотоведов, и озеленителей.