Многие млекопитающие защищаются от нападения с помощью отпугивающих запа­хов. Самый простой способ нашли землерой­ки: их мясо столь неприятно на вкус, что на­ходится мало любителей попробовать его. Только самый отчаянный голод заставит ку­ницу поймать и проглотить маленького и не слишком съедобного зверька. Сколько раз приходилось видеть, как на дачном участке кот Васька, желая продемонстрировать хозя­евам свои охотничьи таланты, приносил и раскладывал у крыльца пойманных им земле­роек, а то и кротов (которые на вкус ничуть не лучше), но чтобы съесть — это уж, извини­те, сами пробуйте...

Другие звери вырабатывают дурно пахну­щий секрет в специальных железах, располо­женных у основания хвоста, — этим отлича­ются многие мелкие куньи и виверровые. У мангуста или хорька при нападении на них более крупного хищника из железы выделя­ется капелька этого секрета со столь неприят­ным резким запахом, что всякое желание по­пробовать на зуб вонючего зверька, загнанно­го под валежину и злобно верещащего оттуда, быстро пропадает.

Но ловчее всех придумали американские скунсы — отдаленные родственники барсу­ков. Они не только научились накапливать дурно пахнущую жидкость — секрет при­анальных желез — в особых «мешочках» (это могут делать и многие циветты), но и сокра­щением специальных мышц «выстреливать» ею в сторону противника. По правде сказать, это было «изобретением велосипеда»: некото­рые жуки-чернотелки, живущие в пустынях, задолго до скунсов научились подобным обра­зом отгонять назойливых преследователей, бомбардируя их из заднего прохода вонючей жидкостью. Но среди млекопитающих имен­но скунсы подражают жукам-бомбардирам лучше всего.

Если вам как-нибудь доведется побывать в Оклахоме, в сердце Великой американской прерии, вы, гуляя свежим утром в окрестнос­тях ранчо, сможете встретить неспешно бре­дущего по своим делам небольшого — с домашнего кота размером — хищного зверька, по виду настоящего щеголя. Это и есть скунс: он покрыт довольно густой шерстью, особен­но длинной на хвосте, контрастно окрашен­ной в черно-белые тона.

Итак, скунс (он же, в просторечии, вонюч­ка) бредет по своим делам, заглядывая под камни и валежины, вынюхивая каждую нор­ку полевки или суслика, иногда пытаясь рас­копать ее своими длинными когтями. Зверек совершенно не таится: он знает, что находит­ся под надежной защитой и что об этой его за­щите прекрасно осведомлены все звери в ок­руге. Во всяком случае, те звери, которые уже прошли свою «школу жизни».

Вдруг, откуда ни возьмись, стайка моло­дых койотов — любопытных не в меру и са­монадеянных по молодости. Они только-только высвободились из-под назойливой (как ка­жется всем подросткам) материнской опеки и с радостным подтявкиванием устремились на поиски приключений, а заодно, может быть, раздобыть что-нибудь съестное. И вот — о ра­дость! — перед ними нечто черно-белое с пу­шистым хвостом и вовсе не собирающееся скрываться. Что за легкая добыча! Глупые щенята окружают скунса и... начинается пер­вый в их жизни «урок», который со всей се­рьезностью готов им преподать скунс. Но не стоит думать, что он — альтруист: просто от того, насколько успешно пройдет этот «урок», зависит в первую очередь благополучное су­ществование самого скунса.

Сначала черно-белый зверек останавлива­ется, распушив хвост и задрав его трубой вверх, всем своим видом как бы говоря: ребя­та, я пока еще добрый, но лучше держитесь подальше. Однако молодые койоты не отста­ют; тогда скунс начинает всерьез сердиться: урчит, фыркает, скалит зубы, крутится на ме­сте, делает выпады в сторону обидчиков, ино­гда даже в возбуждении встает на передние лапы. А щенятам что — знай себе прыгают во­круг, а тот, что посмелей, и вовсе куражится — пытается зубами достать хотя бы кончик вонючкиного хвоста.

Тут уж скунс понимает, что дело начина­ет принимать нешуточный оборот, и реши­тельно переходит к завершающей стадии «урока». Он мгновенно поворачивается задом к самому надоедливому койоту, прицеливает­ся и... в нос и глаза обидчика летит струйка едкой вонючей жидкости, способная поразить цель на расстоянии полутора-двух метров. И всё, для скунса «урок» закончен.

Но не для койота, который «напросился» на заряд «секретного оружия» вонючки. Пер­вое ощущение — страшное жжение в глазах, в носу, во рту, слезы градом, приступ безудерж­ного чихания... Неопытный хищник, букваль­но ослепленный «химической атакой», с жа­лобным воем бросается прочь, спотыкаясь о все кусты и кочки, попадающиеся на пути. Чтобы хоть как-то освободиться от едкой маслянистой жидкости, зверь катается по земле, зарывает­ся мордой в траву, трет лапами глаза и нос...

Через час-другой первые мучения незадач­ливого охотника закончены: глаза протерты, в ближайшем ручье прополощены рот и нос, теперь уже нет чувства жжения, да и нестер­пимый резкий запах не так силен. Но! — но, оказывается, жидкость, которую «выстре­лил» скунс в своего противника, отчасти име­ет свойства мускуса, а это значит — обладает повышенной устойчивостью к выветриванию.

И для нашего храбреца начинается следу­ющий этап «учебы». Куда бы он ни пошел, за ним шлейфом тянется отчетливый запах скунсового «подарочка», невыносимый для острого собачьего чутья. Когда дует ветер, он разносит этот запах чуть ли не на два киломе­тра, оповещая все окрестное зверье, что по прерии бродит молодой койот, глупый на­столько, что решил пофамильярничать со скунсом. Уже и сородичи его оставили, пото­му им что просто невмоготу находиться рядом с не перестающим смердить зверем, уже все окрестные суслики и зайцы заранее знают, когда и куда направляет свои стопы их нена­вистный враг. И еще долгие недели, пока мно­гократные водные и песчаные процедуры не вычистят из шкуры злополучного койота ос­татки запаха, тому придется довольствовать­ся остатками чужих трапез да ящерицами.

Зато впредь ни чувство голода, ни тем бо­лее праздное любопытство, ни даже острое желание отомстить за обиду и унижение не за­ставят этого несчастного койота, равно как и его друзей-приятелей, приблизиться к скунсу-вонючке. А тому только этого и надо...