Во всякой организованной группе, дейст­вия которой должны быть подчинены каким- то определенным целям, обязательно сущест­вует иерархия: есть «начальники» и «подчи­ненные» — иначе это толпа. Такой «толпой», например, является колония летучих мышей где-нибудь в пещере или на чердаке дома: в ней каждый зверь сам по себе, никто никем не командует, никто никому не подчиняется.

В стаде — например, у многих копытных — уже есть элементы иерархии, но чаще всего в зачаточной форме. Например, когда стадо се­верных оленей переправляется через реку, убе­гает от опасности или движется по кочевому пути, впереди всегда оказывается какое-то жи­вотное, за которым следуют все остальные. Од­нако в разных случаях в роли «предводителя» выступают разные члены стада, которые из-за своего темперамента («выскочки» есть везде) или просто по воле случая оказались в начале движущейся массы животных. Куда пошел этот «калиф на час», туда же за ним трогаются и остальные животные. В подобных группи­ровках практически не существует устойчи­вых отношений превосходства—подчинения. Все вопросы верховенства того или иного жи­вотного решаются не на какой-то длительный период жизни, а для каждой конкретной си­туации — кому достанется данная лёжка или данный пучок травы. Из-за этого северные олени постоянно выясняют отношения друг с другом, стычки между ними очень часты; впрочем, они безболезненны из-за безвредно­сти их рогов как турнирного оружия.

Совсем иное дело — организованное сооб­щество зверей, в котором достаточно четко ус­тановлено, кто над кем «начальник», то есть, говоря по-научному, отношения доминирова­ния. Это сразу вносит определенный порядок в жизнь, потому что индивидуум, занимаю­щий определенное положение в иерархии, четко знает, перед кем он должен пригнуться, а перед кем может и хвост задрать.

На этот случай природой выработано мно­жество способов выражения животным своего положения на ступеньках иерархической ле­стницы. Причем они удивительно стереотипны: это просто какой-то универсальный «язык» поз, жестов, звуков, понятный если не всем, то многим. Если посадить в клетку двух зве­рей, то, будь они одного или разных видов, их позы будут почти одни и те же.

Если хвост задран — сразу ясно, что это «начальник», который показывает свое доми­нирующее положение. А «подчиненный» в это время должен присесть, сгорбившись, ни в коем случае не поднимать глаз, поджать хвост, подставить уязвимое место (бок или брюхо) — на, кусай, если хочешь, твое право. А если он еще вдобавок жалобно попискива­ет, то «начальник» его почти наверняка не тронет: «старший по званию» будет более чем удовлетворен зрелищем «самоуничижения».

Конечно, конфликты возникают, но толь­ко если кто-то захочет нарушить иерархию и подняться на ступенечку повыше.

Поведение животных, выясняющих меж­ду собой, кто из них «главнее», лучше всего наблюдать на небольших участках, где они чаще обычного контактируют между собой. Причем даже не нужно ездить в дальние края: для этих целей может сойти небольшая волье­ра с десятком самых обычных домовых мы­шей. Одни зверьки спят в домиках, другие снуют в поисках пищи. Когда две мышки встречаются, они на мгновение замирают в характерных позах, говорящих о том, каков ранг каждого из них. Если мышь, занимаю­щая более высокое положение, удовлетворена результатами предъявления «свидетельств о ранге» — соответствующих поз, оба зверька разбегаются опять по своим делам. Если же нет — например тот, который «младше по зва­нию», вдруг заартачился и не принял вовре­мя позу подчинения, — зверьки тут же с рез­ким писком сплетаются в клубок, и секунду- другую катаются по песку в яростной схват­ке. В ней-то и решается важнейший для этой группы вопрос: останется ли установленная иерархия незыблемой или же зверьки поме­няются в ней местами.