Эволюция не сводится только к поступа­тельному движению вверх по «лестнице» про­гресса. Ведь условия среды обитания чрезвы­чайно разнообразны, поэтому не обязательно все время стремиться к повышению уровня организации. Можно просто уходить от конку­ренции с другими организмами, осваивая еще незанятые «ячейки» в сообществах живых ор­ганизмов — экологические ниши. Этот про­цесс называют «дивергенцией»: близкие виды в ходе эволюции как бы «расходятся» в раз­ные стороны, вырабатывая специальные при­способления к определенным условиям среды.

Если пытаться изобразить процесс рас­хождения видов по разным жизненным зонам и экологическим нишам, то ничего лучше «эволюционного древа» не придумаешь. Рас­тущий вверх «ствол» — это и есть основное направление эволюционного прогресса мле­копитающих, означающее повышение уров­ня их организации. А расходящиеся вбок вет­ви и веточки и есть не что иное, как диверген­ция видов.

Сначала на стволе появляется крошечный побег: это возник новый вид, пытающий свое счастье в эволюции. Если ему повезет, он не вымрет из-за каких-либо пертурбаций: зача­точный побег не «засохнет», а превратится в небольшую веточку. В новых благоприятных условиях, еще никем не занятых, появляется все больше и больше потомков того предкового вида: ветка все больше ветвится, становит­ся толще. И в конце концов оказывается, что удачливый вид-основатель «нашел» новое, весьма перспективное направление эволюции: побег превращается в то, что садоводы назва­ли бы «скелетной ветвью» звериного древа жизни. Так, например, около 10 миллионов лет назад какие-то из зерноядных хомяков перешли на питание травой: это оказалось настолько удачным, что их потомки — полёв­ки — по разнообразию и обилию многократно превзошли своих предков.

Приспосабливаясь к новой среде обита­ния, потомки все больше теряют сходство со своими предками: они как бы «забывают» своих пращуров, живших в иных условиях. Утрачивается сходство и с «кузенами», при­чем чем дальше виды «разошлись» в ходе эво­люции по разным природным зонам, тем меньше между ними сходства. Ну кто бы мог сказать, глядя на порхающих в воздухе ма­леньких летучих мышей и плавающих в мор­ских водах гигантов-китов, что все они — отдаленные потомки одних и тех же наземных зверьков, более всего похожих на ныне живу­щих землероек?

«Эволюционное древо» прекрасно иллюст­рирует не только ход исторического развития живых существ, но и устройство «Системы природы». Оно чем-то напоминает устройство воинских частей: подобно полкам, ротам, взводам, в «Системе природы» есть разные уровни или ранги — классы, отряды, семей­ства и так далее. На «эволюционном древе» они соответствуют разным по «толщине» вет­вям и отражают разную степень обособленно­сти тех или иных групп животных. Говоря о животных, имеющих в системе определенный ранг, — о китообразных или тюленях, ежах или землеройках, мы можем охарактеризо­вать то, насколько давно отделилась и на­сколько далеко отошла данная ветвь от основ­ного эволюционного ствола.

Так, если все звериное «древо» — это класс млекопитающих, то «скелетные ветви» — это отдельные отряды: например, отряд хищные, отряд парнокопытные. Они обособились, как правило, не менее 70-90 миллионов лет на­зад, каждый завоевал свою собственную адап­тивную зону. Растущие на них более мелкие ветки — это семейства: например, в отряде хищных есть семейства медвежьих и коша­чьих; в отряде парнокопытных — семейства полорогих и оленьих. Их эволюционный воз­раст — обычно 30-40 миллионов лет, каждое из семейств особым образом осваивает общую для отряда адаптивную зону. Например, в ра­цион медведей входят не только животные, но и растительные корма, а кошки питаются почти исключительно мясом.

Концевые веточки нашего «древа» — это отдельные роды: род медведей, род оленей и так далее. А они уже заканчивают­ся видами: бурый и белый медведи, лесной и степной коты, благородный и пятнистый оле­ни. Возраст родов и видов млекопи­тающих обычно из­меряется несколь­кими миллионами лет.