Стремление к полету свойственно живому. В воздухе — свобода, относительная безопас­ность. Насекомые, птицы — для них полет со­ставляет весь смысл жизни. А что же другие животные? Оказывается, среди них настоя­щих летунов не так уж и много. Из рептилий можно вспомнить, пожалуй, лишь давным-дав­но вымерших птерозавров и птеродактилей, да и то, похоже, основным способом передви­жения для них был не активный машущий полет, а планирующий. А среди млекопитаю­щих же воздушную среду смогли освоить по- настоящему одни только летучие мыши.

Освоить-то они ее освоили, а вот каким об­разом это произошло, до сих пор остается за­гадкой. Нет, конечно, общая «механика» по­лета у них та же, что и у птиц, — последова­тельные взмахи-гребки крыльями. Но как предки рукокрылых впервые взлетели?

Когда что-то непонятно, ученые ищут какие-нибудь аналогии: похожие организмы, ес­ли за них «зацепиться», могут дать подсказ­ку. Так как же обстоят дела с другими обита­телями воздушной среды?

С первоптицами-археоптериксами как буд­то все ясно. Их предки были двуногими, со сво­бодными передними конечностями. Чешуя у этих полурептилий-полуптиц была увеличен­ной и уплощенной, так что, оттолкнувшись от ветки дерева или подпрыгнув с кочки, живот­ное могло, махая зачаточными крыльями, как бы зависать в воздухе или даже планиро­вать. Дальше — больше, чешуи стали перья­ми, куцые зачатки крыльев — настоящими крыльями, а перепархивания — полетом.

А теперь посмотрим на летучих мышей. Что же в них загадочного? Первое — то, что задние ноги у них никак не приспособлены к прыжкам. На этих ногах можно висеть вниз головой, с их помощью можно бегать вверх- вниз по стволу или по стене. Но подпрыгнуть, чтобы полететь?... Предположим, что у пред­ков этих летающих зверьков все начиналось точь-в-точь, как у летяг или у шерстокрыла, — то есть они начинали с планирования.  Действительно, мышка бежит по ветке, свисает вниз головой, расправляет боковую складку, отцепляется и... и вместо того, чтобы просто расставить ноги для планирования, начинает ими махать. Разве не правдоподобно?

Но тут возникает другая загадка. У всех ны­не живущих планирующих зверей пятерня на передних конечностях остается свободной от перепонки. И это понятно: ведь эти животные должны прежде всего бегать по деревьям в по­исках добычи, планирование для них имеет вто­ростепенное значение. А у летучих мышей кры­ловая перепонка охватывает не только бока тела с хвостом, но и почти все пальцы «рук», только первый палец сохраняет способность цепляться за ветки или за кору. Как быть с этим? Ведь, если следовать законам эволю­ции, у примитивных «летучек» уже должны были быть зачатки межпальцевой перепонки, прежде чем они могли начать использовать ее в качестве летательного инструмента. Можно ли где-нибудь отыскать подсказку к разгадке?

В джунглях Юго-Восточной Азии живут два странных создания, способные к планиро­ванию с дерева на дерево, — ящерица и, вы не поверите, лягушка. У ящерицы, которую за ее выдающиеся способности прозвали «ле­тучим драконом» (хотя длины-то в ней всего 40 сантиметров), на боках есть кожистая складка, которую эта рептилия расправляет с помощью ребер. Вот вам и некий аналог летя­ги. А «летающие» веслоногие лягушки пла­нируют, расправляя перепонки на удлинен­ных пальцах. Первоначально эти перепонки, конечно, как и полагается лягушкам, были плавательными. А вот, поди ж ты, стали «летательными», стоило амфибиям из жижи мангровых болот перебраться на деревья. Вам это ничего не напоминает?

Вот так и родилась гипотеза, что предки летучих мышей были обитателями заболочен­ных мангровых зарослей. Они, конечно, вряд ли были полуводными — скорее, древесными, но в поисках пищи могли спускаться с дере­вьев к вязкой жиже, на поверхности которой ловили всяких мелких беспозвоночных, кото­рых в теплой болотной воде всегда видимо-невидимо. И вот, чтобы не утонуть в болоте, ког­да нужно было добраться до соседней коряги или перебраться с одного дерева на другое, между пальцев появилась перепонка. А даль­ше — все по «лягушачьему сценарию». Но ля­гушки так и не научились летать, а рукокры­лые не ограничились только растопыривани­ем пальцев пошире, чтобы плавно спуститься с ветки на плавающую кочку. Они в какой-то момент стали часто-часто махать руками — и полетели...

Что, неправда? Может быть... А может, что-то все-таки в этом «эволюционном сцена­рии» есть всамделишного?