Бродя в густых пойменных лесах вдоль притоков Оки или
верхнего Дона, иной раз попадаешь на места, по которым как будто прошелся
мощный ветровал — в беспорядке лежат деревья, торчат пни, обрезанные почему-
то не ровно, а конусообразно, валяются сучья. Кое-где земля прорыта канавами,
заполненными водой, — ив них тоже сучья и ветки. Если пойти вдоль одной из
них, она непременно приведет к заводи, огороженной подобием плотины из тех же
веток. Перед плотиной, подпирающей заводь, вода высокая и спокойная, за
плотиной течет тоненький ручеек по заболоченной низине. Всё это следы строительной
деятельности великого умельца — речного бобра, лучшего строителя среди
грызунов, а может быть, и среди всех млекопитающих.
Бобр — обитатель небольших лесных речек и ручьев, стариц
и плёсов, не слишком заросших верховых болот. Этот полуводный зверь, в общем,
мало требователен к выбору места обитания, ему лишь нужно, чтобы водоем не
промерзал до дна зимой и не пересыхал летом, чтобы течение не было слишком сильным
и не размывало его поселения, да чтобы в окрестностях было достаточно древесной
растительности.
Бобры поселяются семьями: пара родителей и молодняк двух
поколений — сеголетки и годовики. В жизни бобровой семьи важнейшее место
занимает обустройство участка обитания. Умелые и неутомимые строители роют
норы и возводят хатки, прокладывают ведущие к местам кормежки траншеи,
защитные тоннели и канавы, а для укрытия от глаз хищников подкапывают козырьки
в прибрежных кручах.
Но вершина мастерства бобрового народца — плотина. Семья
бобров возводит ее для того, чтобы превратить мелкую лесную речку, пересыхающую
летом и промерзающую зимой, в полноводный пруд, где эти водоплавающие звери
чувствуют себя в безопасности. Строительство и ремонт плотины продолжается все
годы, пока бобровая семья занимает свой участок.
Сначала бобры находят дерево, упавшее поперек русла; если
поблизости от норы его нет, то они сооружают прочный валик из донного ила и
камней. Затем на это место набрасываются в беспорядке ветки и обрубки стволов
— плотина растет вверх и в толщину, течение все больше замедляется, уровень
воды повышается. Если строители удовлетворены, возведение плотины прекращается,
дальше бобры заботятся лишь о ее ремонте — подтаскивают и втыкают все новые
ветки и сучья, камни, залепляют прорехи глиной.
Если русло перегорожено, а поднявшаяся вода все-таки
недостаточно глубока, бобры начинают наращивать плотину вширь. Они постепенно
запруживают завалами веток и грязи все ручейки, пытающиеся пробиться в обход
русловой плотины. Соединяясь между собой, эти боковые плотинки становятся все
длиннее и длиннее, идут от куста к кусту, от дерева к дереву, растут ввысь и
вширь... В конечном итоге получается многометровая запруда, выше которой
стоит глубокая вода, а ниже сочится многочисленными струйками то, что до начала
строительной деятельности было лесным ручьем. В мелкой, но широкой пойме лесной
речки с низкими болотистыми берегами, где требуются особые строительные
ухищрения, плотина бобровой семьи может быть поистине гигантской. Так, на
территории Белоруссии в Березинском заповеднике была найдена плотина длиной
более двухсот метров. А рекордной признана постройка канадских бобров на реке
Джефферсон в Канаде длиной около полукилометра и высотой в некоторых местах до
4 метров.
В период половодья или после сильных ливней течение
нередко размывает плотину, тогда работу приходится начинать сызнова.
Капитальный ремонт неутомимые труженики обычно приурочивают к концу лета, когда
воды меньше всего. Однако иногда бобры сами частично разрушают свою постройку:
такое случается зимой, когда чересчур сильные холода грозят проморозить
бобровый прудик до самого дна и запереть животных в своем убежище
непробиваемым ледяным панцирем. Чтобы отвратить беду, бобры в самом глубоком
месте разбирают участок основания плотины, часть воды устремляется в освободившийся
проход, и вместо сплошного ледяного массива получается «продух» — нависающая
над спавшей водой ледяная крыша, которая расти уже не будет, в крайнем случае
обрушится на дно.