Всем знакомый образ красавца оленя с ог­ромными раскидистыми рогами на голове — верный, да не совсем. На самом деле, среди оленей и близких к ним парнокопытных жи­вотных довольно много безрогих.

Одни из них — оленьки, самые архаичные представители жвачных. Так ласково-уменьшительно их называют за общее сходство с на­стоящими оленями и небольшие размеры: они чаще всего — с зайца или небольшую собаку, весят не более 15 килограммов. Оленьки без­роги, но зато у самцов изо рта торчат длинню­щие (до 10 см) верхние клыки: они слишком тонкие, чтобы служить защитой от хищни­ков, но во время брачных турниров бойцы мо­гут серьезно поранить друг друга.

Эти обитатели густых тропических лесов (водяные оленьки — в Центральной Африке, канчили — в Юго-Восточной Азии) ка­жутся несколько тя­желовесными и при­земистыми: им нуж­но не столько бегать, сколько, распластав­шись, пролезать под упавшими стволами в поисках пищи — мяг­ких плодов и молодых побегов — или уходя от преследования. А от своего основного врага — хохлатого орла — канчиль научился укрываться под водой. Чуть заслышав пернатого хищника, оленек с разбегу, словно заправский пловец, бросается в ближайшую протоку и, проплыв или бук­вально пробежав, цепляясь копытцами, по дну несколько метров под водой, укрывается под нависшими с берега ветками или корягой. Животное почти целиком остается в потоке, только верх его головы — уши, глаза и нозд­ри — появляются на поверхности, позволяя оленьку следить за хищной птицей, самому оставаясь невидимым и недоступным для нее.

Вообще безрогость в странном сочетании с развитием длинных клыков — особенность всех примитивных представителей оленьего семейства. Таковы, например, кабарги, живу­щие в горных местностях Восточной Азии, в том числе в Сибири. Эти животные приспособ­лены не столько про­лезать под деревьями, сколько прыгать по скалам. Кабарги осво­или удивительный спо­соб пережидать опас­ность на так называе­мых отстоях — едва заметных выступах на крутейших склонах скал, на которых толь­ко и могут уместиться вплотную друг к другу

четыре крохотных копытца. Рядом, в каких- нибудь 2-3 метрах, может беситься, исходить яростным лаем свора собак — кабарга даже не шелохнется. В старом лесу, полном бурелома, она с не меньшей ловкостью карабкается по наклонным стволам елей и укрывается на вер­шинах остолопов — толстых оснований дере­вьев с обломанными вершинами. Но эти ухищ­рения не всегда срабатывают: крупные куницы-харзы с не меньшей сноровкой лазают по скалам и деревьям, от них кабарге спасения нет.