Воспитанные в духе патриотизма, мы,
естественно, уверены, что русский военно-морской флот со времени своего
возникновения успешно и достойно выполнял задачи, ставившиеся перед ним.
Однако это заблуждение.
«Флот был построен: 2 корабля, 23
галеры и 4 брандера. С первых чисел апреля начали спускать суда на воду…
Между тем еще в марте пришли один за другим в Воронеж и полки, которые
должны были садиться здесь на струга. 23 апреля суда с войском
двинулись, 3 мая поплыл и «морской караван», как тогда называли флот;
впереди, начальствуя осьмью галерами, плыл капитан Петр Алексеев (царь
Петр I. — Прим. авт.) на галере «Principium», которую сам строил» —
такими словами выдающийся российский историк Сергей Соловьев в «Истории
России с древнейших времен» описал завершение строительства первой
петровской флотилии и начало похода на турецкую крепость Азов. Рождается
легенда (или миф?) о военно-морской славе России. После побед при
Гангуте (1714 год) и Гренгаме (1720 год) легенда расправила крылья и уже
не сходила со страниц многочисленных историй России.
Если давать непредвзятые оценки, то,
пожалуй, адмиралы Ушаков и Нахимов были последними флотоводцами, которые
подтвердили это высокое звание успешными заграничными походами.
Заключительной в славном ряду была операция против турецкого флота в
Синопе. Тогда русская эскадра под командованием Павла Нахимова в
7-часовом бою разгромила турецкую флотилию Осман-паши. В дальнейшем
события для русского флота складывались не столь удачно: большинство
кораблей пришлось затопить в гавани Севастополя. Дело в том, что
Черноморский флот был не в состоянии на равных соперничать с
англо-французской эскадрой, в составе которой были пароходы, а также
бронированные корабли. Тогда он сослужил последнюю службу Отчизне, уйдя
на дно и сделав гавань Севастополя непригодной для иностранной эскадры.
Поражение в Крымской войне на
некоторое время отсрочило планы Российской империи стать «мировым
государством», обязательным атрибутом которого является мощный океанский
военно-морской флот. Не прибавила оптимизма судьба российского флота в
русско-японской (1904–1905 годов) и Первой мировой войнах. Уже в первый
день русско-японской войны российский флот был атакован и блокирован на
рейде Порт-Артура. На следующий день, 9 февраля 1904 года, в корейском
порту Чемульпо японцы атаковали крейсер «Варяг» и канонерку «Кореец».
Последняя затонула от повреждений, а крейсер затопили сами русские
моряки, дабы не сдавать его врагу. (Кто не помнит слова известной песни:
«Врагу не сдается наш грозный «Варяг», пощады никто не желает».)
Попытки адмирала Степана Макарова активизировать действия флота
прекратились вместе с его смертью 13 апреля 1904 года. Особенно
бесславно закончилась для России Цусимская битва 27 мая 1905 года.
Впрочем, начинался поход Балтийского флота на Дальний Восток, как
минимум, курьезно. В Северном море русские моряки обстреляли британские
рыболовные траулеры, приняв их за японские торпедные катера(!).
«Ошибочка вышла», как говорится. Она едва не привела к войне с
Великобританией.
В годы Первой мировой войны российские
ВМС вообще не рассматривались в качестве серьезной военной силы. В
результате этой кампании был утрачен не только бесполезно простоявший на
базах флот, но и государственность. Не занятые в военных действиях
балтийские матросы стали легкой добычей революционных агитаторов. Всю
свою неистраченную в морских походах энергию матросы направили против
властей в собственной стране. Причина неудач российского имперского
флота объяснялась в первую очередь несоответствием между действующей
военно-морской стратегией и реальной ситуацией. Нельзя строить флот, не
разобравшись в его геополитическом и геостратегическом назначении.
Советская Россия, а затем и Советский
Союз не извлекли нужных уроков из истории. После 1917 года так и не была
создана адекватная морская стратегия. До 1938 года развитие ВМФ СССР
велось в соответствии с так называемой теорией «малого» флота,
подчиненного интересам сухопутных войск. Созданный для решения
прибрежных задач советский флот полностью зависел от береговой авиации.
Отсутствие корабельной авиации и эффективных средств ПВО на кораблях не
позволяло флоту самостоятельно действовать в открытом море.
Между тем быстро развивавшаяся авиация
кардинально изменила расстановку сил в операциях на суше и на море. В
годы Второй мировой войны, к примеру, немецкая авиация эффективно
действовала в морских районах, подчас целиком заменяя флот. В 1942 году,
захватив Крым и имея группировку, насчитывавшую приблизительно 1 тыс.
самолетов, немцы контролировали весь юг Украины и нанесли серьезный урон
достаточно мощному, но не имеющему противовоздушного прикрытия
Черноморскому флоту, блокировав его в портах Грузии. В ходе Великой
Отечественной войны корабли Черноморского флота вновь подверглись
затоплению. В еще более тяжелое положение попал Балтийский флот, который
потерял половину кораблей в первые дни войны (во время печально
известного Таллиннского перехода), а затем был блокирован в «Маркизовой
луже» немецкой авиацией. Правда, его орудия, снятые с судов, помогли
обороне блокированного Ленинграда. Реальную пользу, в первую очередь по
охране союзных морских конвоев, мог принести Северный флот, но как раз у
него кораблей катастрофически не хватало. Это была уже четвертая подряд
война России, в которой флот не решал тех задач, для которых
создавался.
Хотелось бы подчеркнуть: речь идет о
флоте как таковом, то есть как о роде вооруженных сил, а не об отдельных
матросах и командирах. К сожалению, слава матроса Кошки, адмирала
Макарова, Александра Маринеско — это еще не слава флота. Военно-морская
слава требует не только героических личностей, но и разумных
государственных мужей.
Опыт многочисленных войн
свидетельствует, что России океанский флот нужен был прежде всего как
обязательный атрибут мировой державы. В обороне он проявлял полную
беспомощность. Поставив перед собою недосягаемую и бессмысленную задачу
стать мировым морским государством, Россия (СССР) систематически
совершала стратегические ошибки, которые не позволяли достичь этой цели.
Во-первых, распыление сил на четырех морских театрах военных действий
во имя континентальной стратегии делало создание мощного океанского
флота нереальным. Во-вторых, Советский Союз, в отличие от Соединенных
Штатов Америки или Великобритании, не располагал удаленными
военно-морскими базами. По этой причине охвативший в 70-е годы Москву
военно-морской «психоз» выглядел просто абсурдно, а рейд эскадры
Черноморского флота в Средиземное море с целью демонстрации силы стал на
самом деле демонстрацией глупости. Без прикрытия с воздуха, которое ни
Советский Союз, ни его союзники по Варшавскому договору обеспечить не
могли, советская группа кораблей превращалась в хорошие тренировочные
мишени для поражения. |