Величайшее множество цветков, пленяющих нас красотою формы, разнообразием красок и чудесными ароматами, — все это предназначено для насекомых, ради того, чтобы приманить их, заставить служить себе, т. е. вынудить стать соучастниками брачных дел растений, совершить перекрестное опыление. Даже некоторые грибы используют для своего блага насекомых. Так, мухи, главным образом из рода Люциллиа, летят роями на грибы Фаллюс импутикус. Они привлекают их таким неотразимо притягательным для мух запахом падали. Споры гриба, поглощаемые мухами, в их кишечнике не перевариваются и быстро выводятся с испражнениями. Так мухи расселяют этот гриб.

Насекомые, добывая пыльцу и нектар, платят добром растению. Но далеко не все. Многие стали пожирателями цветков. Таких неблагодарных немало. Цветки гложут жуки-нарывники. Венчики, тычинки, пестик — все идет в пищу. Ядовитые, яркие, никому не нужные, они сидят на цветках открыто, занимаясь своим коварным ремеслом. Цветками любят лакомиться гусеницы некоторых бабочек. Красивая, крупная, белая, с резко очерченными темно-зелеными пятнами и полосами гусеница софоровой совки Апопестрис спектрум целиком съедает соцветия софоры лисохвостной и ни на что другое не обращает внимания.

Крошечные трипсы — большие любители цветков. Они слишком малы и малоподвижны, чтобы помогать перекрестному опылению растений. Они питаются нектаром, соскабливают эпидермис, высасывают соки из завязи и цветоложа развивающихся плодов, но чаще всего поедают пыльцу. Есть и среди клопов любители лакомиться сочной тканью цветка. Таков клоп Лигус коффеа, повреждающий нераскрывшиеся цветки кофейного дерева в Кении. После визита этого клопа цветок угасает и уже не способен дать зерно.

...Весна пришла в тугаи не сразу. Холода долго чередовались с оттепелями. Еще в марте были теплые дни, летали насекомые, фазаны истошно кричали, хлопали крыльями. Зазеленели трава и деревья, а когда на лохе появились крохотные желтые цветки, ветер понес во все стороны чудесный аромат. И он так силен, что заглушил все другие запахи в тугаях. Деревья гудели от множества маленьких песчаных пчелок, разнообразных мух, наездников, жучков пыльцеедов, бабочек. Вся эта разноликая армия ликовала и наслаждалась чудесным нектаром.

Серебристые листья лоха трепетали на ветру, а желтые цветы готовились завязать будущие плоды. Но в цветах завелись крохотные обитатели. Никто их не замечал, а они, совсем пигмеи, меньше одного миллиметра, тонкие, стройные, с ярко-красной головкой и такого же цвета полосками на продолговатом тельце, кружились среди лепестков, забирались в кладовые нектара, вгрызались в сочную ткань, как раз в то место, где происходило таинство зарождения нового плода, зачатка будущего дерева. Это трипсы. Но особенные, не известные науке. Испокон веков они живут на этом дереве и теперь набросились на него массой. Трипсы размножаются с невероятной быстротой, кишат в желтых цветах, и те, израненные ими, умирают, падают на землю, устилая ее комочками.

Прошла весна. Отцвели цветы пустыни. Над землей повисло жаркое солнце. Дремлют в зное тугаи, все попряталось в тень. На лохе давно пора было появиться плодам — мучнистым, терпким, сладковатым, очень сытным и вкусным. Но деревья печально шумели бесплодными ветвями. Весь урожай уничтожили крохотные трипсы.

Наступила долгая зима. Зря взлетали на деревья фазаны. Привычный для них корм исчез. От истощения и голода погибло много птиц. И когда пришла новая весна, уже не звенели, как прежде, тугаи перекличкой голосистых расцвеченных петухов и никто не знал, что крошечные насекомые были виновниками гибели прекрасных птиц.

Сколько времени будут бесчинствовать трипсы, есть ли у них недруги и почему они не сдержали армию этих вредителей дерева? Жизнью крохотного трипса никто и никогда не интересовался. Мало ли на свете разных насекомых!..

Крошечные комарики-галлицы откладывают яички в цветковые почки, и вместо чудесного цветка развивается вздутие — галл, домик, в котором блаженствуют мелкие нежные личинки.

...Проезжая Боомское ущелье по дороге от города Фрунзе к озеру Иссык-Куль, мы всегда заглядываем в расщелину Кокпак. Округлые, но крутые холмы, покрытые щебнем, сжимают шумный ручей, окаймленный зелеными ивами. Склоны холмов поросли низенькими и колючими кустиками караганы.

В этот раз расщелина неузнаваема. Темные склоны гор будто сменили покрывало и стали яркими, лимонно-желтыми. Сюда ли мы попали? Отчего такое внезапное преображение?.. Недоумение быстро рассеивается. В ущелье Кокпак в этом году обильно зацвела карагана, и ее желтые цветы так густо покрыли кустики, что закрыли узенькие серо-зеленые листья и тонкие колючие стволики. Какая же нужна армия насекомых, чтобы опылить такую громадную массу цветов!

Карагана — маленькая акация, и ее цветки такие же, как и у остальных представителей семейства бобовых: кверху поднят широкий парус, под ним узенькая лодочка, сбоку лодочку плотно прикрывают весла. Цветки караганы хорошо скрывают нектар и пыльники от непрошенных посетителей. А сколько их здесь, желающих полакомиться сокровищами, прикрытыми лепестками!

Вот грузные, металлического отлива жуки-бронзовки. Они жадно объедают нежные желтые лепестки. Не отстают от них и медлительные жуки-нарывники с красными надкрыльями, испещренными черными пятнами и полосками. Вьются над цветками и зеленые падальные мухи и большие волосатые мухи-тахины. Через отверстия, проеденные жуками, они пытаются проникнуть к основанию цветка в кладовую сладкого нектара. Прилетают и другие самые разнообразные насекомые. Мало, только тех, для кого создан цветок: мало настоящих опылителей — диких пчел. Очевидно, они совсем затерялись среди такого изобилия желтых цветков.

Но вот деловито снует по кустарнику серенькая мохнатая земляная пчелка. Она садится сверху на лодочку, смело шагает к основанию цветка и просовывает в узкую щель между лодочкой и парусом длинный хоботок. Небольшое усилие, весла вздрагивают, отскакивают вниз и в стороны. Всколыхнулась и лодочка, отогнулась книзу и высвободила пестик и тычинки. Вход к нектару открылся. Пчелка пьет сладкий сок, цепляет на свою мохнатую шубку желтую пыльцу и, минуя цветки открытые и прогрызенные, мчится открывать новую кладовую, щедро роняя с себя пыльцу на другие растения.