Сумрачным зимним вечером у петербургского дворца графа Шереметева остановился заснеженный в дальней дороге роскошный экипаж. Выбежавшим налегке из парадного подъезда слугам изрядно довелось померзнуть, так как только с выходом самого графа состоялась церемония вручения заморского дара, доставленного вместе с приложенной к нему царской грамотой. И понеслась по городу весть о завидном внимании молодого царя Петра I, не забывавшего одаривать одного из своих приближенных даже во время дальнего заграничного путешествия.

А продрогшие слуги, с подобающим почтением внеся во дворец весьма увесистый подарок, стояли перед графом не менее озадаченные, чем и сам барин. Развернув укутанный дорогим мехом объемистый сверток, все удивились оказавшемуся в нем простому холщовому мешку. Когда же его развязали, удивление сменилось разочарованием. В мешке были неказистые, землистого цвета, никем ранее не виденные плоды. При почтительном внимании присутствующих сиятельный с притворным умилением на лице взял один из плодов двумя пальцами и попытался отведать, но тут же, не выдержав, сплюнул.

— Из самого из Роттердама-с! — выдавил один из приближенных, бережно поглаживая злосчастный мешок.

Это был первый официальный визит земляных яблок в Россию.

Около ста лет были они уже известны европейцам, но прочного положения все еще не успели обрести. Никто даже не мог определенно сказать: где, когда и по чьей воле они здесь появились. Поговаривали, что пришли они из Испании, куда были привезены каким-то мореплавателем из Нового Света. Однако в самой Испании большое значение земляных яблок уразумели в последнюю очередь.

Но как бы там ни было, а все же именно из Испании, утверждает большинство источников, начали по Европе свое путешествие диковинные плоды. Как подарок папе римскому отсюда они попали в Италию, где, к слову сказать, и получили теперешнее, каждому почти с пеленок известное имя: картофель. Назвали их так итальянцы, оказывается, по чистой случайности: всего лишь из-за формы и подземного образа жизни яблок, напоминавшим итальянцам, хоть и отдаленно, их излюбленное яство: грибы трюфели (тартуффоли). Именно от этих грибов, великолепно растущих не только в Италии, но и у нас где-нибудь в Подмосковье, получили свое название и шоколадные конфеты трюфели. Имен у картофеля за всю его историю было изрядное количество. Однако итальянское оказалось, пожалуй, самым живучим, хотя минуло немало лет, прежде чем из слова «тартуффоли» получился «картофель».

Немало других приключений пережил американский «плод». Два клубня из первой испанской партии земляных яблок удалось согласно имеющимся сведениям заполучить ботанику Каролю Клузиусу (1565 год). Из них-то он и вырастил по одному опытному кусту в Венском ботаническом саду и во Франкфурте. Со временем новому растению ученый присвоил, впрочем, так и не прижившееся научное имя: папа перуанский.

В 1589 году по просьбе Клузиуса бельгийский художник Филипп де Севри сделал первый акварельный «портрет» картофеля и поставил под ним подпись: «тартуфель». Спустя несколько лет английский ботаник Джерард описал картофель под совсем уж произвольным названием: батат виргинский. И только швейцарец Бохен, изучавший картофель в 1596 году, дал ему сохранившееся до сих пор научное название — Соланум туберозум.

Ревностным поборником возделывания картофеля был прусский король Фридрих Вильгельм I. После опустошительной 30-летней войны он провозгласил его культуру национальной обязанностью немцев. Еще в большей мере картофель насаждал несколько позднее Фридрих II, прибегая при этом даже к помощи своих драгун, которые жестоко подавляли стихийно возникавшие в деревнях «картофельные бунты».

Не сразу внедрился картофель во Франции, хотя там не было недостатка в весьма активных энтузиастах. Незаурядную энергию и изобретательность в популяризации картофеля проявил французский химик и фармацевт Пармантье. Он устраивал бесплатные обеды из одних лишь картофельных блюд, сопровождая их занимательными беседами и остроумными комментариями. Не раз обращался Пармантье с горячими призывами и к парижской знати, не оставляя без внимания и королевский двор. Ему удалось склонить на свою сторону даже французскую королеву, включившую по его просьбе цветок картофеля в свой туалет. Простой расчет настойчивого картофелелюба скоро оправдался. Спрос на цветы нового растения быстро возрос, так как ни одна уважающая себя парижанка не хотела отставать от первой законодательницы мод.

Пока Пармантье развивал свою пропаганду, возникла знаменитая, впоследствии «растительная», фирма Вильморенов. Она-то и поставила культуру картофеля на деловую основу, позаботившись также и об официальном признании своего приоритета в распространении этого продукта по стране. Тем временем земляные яблоки постепенно завоевывали все новые и новые страны: Швейцарию, Голландию, Ирландию… Из Ирландии они попали и в Северную Америку, где долго были известны как «ирландский картофель». Позже немалый вклад в его селекцию внес известный кудесник Лютер Бербанк, создавший ряд превосходных сортов картофеля для своего континента.

Все больше сторонников завоевывал картофель в Европе и как продукт питания. В Англии решением королевского двора его объявляют праздничной пищей; приобщаются к новой еде и в других странах. Не обходилось, конечно, и без казусов. Рассказывают, что некоторые поборники нового растения, разводя его с большим рвением, но, зная о нем лишь понаслышке, старательно собирали завязавшиеся на ботве после цветения зеленые плодики и, заготовив их в достаточном количестве, пытались отведать вареными, а то и сырыми.

Все чаще доходили теперь вести о земляных яблоках и в Россию. И хотя первый визит в заснеженную империю оказался не вполне удачным, именно в России открылась еще одна и, пожалуй, наиболее блистательная страница всей его многовековой истории.

Мешок, посланный Шереметеву Петром I во время его первого заграничного путешествия вместе с повелением разослать клубни по всей России «на расплод», ясно говорит о симпатиях молодого царя к новому растению и о планах, которые он с ним связывал. Однако заметного следа эта попытка не оставила. То ли отягощенный иными заботами Петр упустил из виду свою картофельную затею, то ли в губерниях не дали ей должного хода. Вероятно, сыграло свою роль и противодействие царскому нововведению со стороны невежественного духовенства. «Богу противным фруктом» часто называли попы картофель и в петровские и в более поздние времена, клеймя его перед народом с амвона как «нечестивый плод», «чертово яблоко». «Картоха проклята», — настойчиво твердили в своих молитвах и раскольники. Однако уже к 30–40-м годам XVIII века земляное яблоко в России приобретает все больше сторонников, а среди петербургской знати становится даже вполне обычной пищей. Но, появляясь изредка и в других российских губерниях, картофель оседает главным образом в богатых поместьях.

При Екатерине II власти предпринимают новые усилия. В 1765 году по инициативе Государственной Медицинской коллегии сенат издает указ «О разводе и употреблении земляных яблоков, которые называются в иных местах „тартуфелями" или „картуфелями"». Одновременно рассылаются по стране и специальные наставления.

«Что же принадлежит до тех яблоков, — говорится в протоколе заседания сената, — откуда их получить можно, то оных в С.-Петербурге весьма уже много, да и у некоторых партикулярных людей разводится, а потому и впредь без дальнего труда — всюду их доставать можно будет».

Не очень-то, но возымел все же некоторое действие сенатский указ. Уже в «Черниговского наместничества топографическом описании 1783–1784 годов» врач Афанасий Шафонский сообщает, что картофель на огородах и полях почти всех уездов является «обыкновенным произрастением».

А пермяки, встретившие, подобно немцам, «картофельными бунтами» повеление государыни о разведении «тартуфелей», через каких-нибудь 30–40 лет уже «употребляют оной печеной, вареной, в кашах и делают также из него с помощью муки свои пироги и шаньги; а в городах сдабривают им супы, готовят с жарким и делают из него муку для приготовления киселей». Так сообщается в «Хозяйственном описании Пермской губернии», изданном в 1804 году. Там же говорится и о товарности, сортовых достоинствах плода, не столь давно клеймившегося нечестивым: «Деревенские жители довольно уже продают картофеля в городе Перми; часто видеть случается отменной крупной белой картофель, в Пермском уезде разводимый, которою почва весьма к тому способна».

Большой вклад в «картофельное дело» внесло созданное в 1765 году Вольное экономическое общество, регулярно издававшее свои «Труды… к поощрению в России земледелия и домостроительства». В 1770 году в них были напечатаны и «Примечания о картофеле» выдающегося русского агронома Андрея Тимофеевича Болотова. Это была одна из первых и наиболее обстоятельных работ «О заведении, сажании и размножении картофеля», а также «О собирании и содержании оных».

«Плодородие сего произрастения, — писал А. Т. Болотов о картофеле, — превосходит почти всякое чаяние: яблоки не только по всем оного кореньям вырастают, но и самая наружная трава сего произрастения к произведению плодов способна».

Крупнейший знаток сельскохозяйственной науки и практики своего времени Болотов весьма оригинально и разносторонне изучал картофель, прежде чем опубликовать свои «Примечания». Испытав способность засыпанной землей картофельной ботвы к образованию клубней, он интересно рассказывает о новом своем опыте, к которому его побудили полученные результаты. «Второй опыт состоял в том, что я, нарезав картофельной травы, сажал оную по примеру мяты без кореньев и хотел видеть, примется ли она и что произойдет. Она, к великому моему удовольствию, не только принялась очень скоро, но от каждого посаженного сим образом без корня черенка к осени родилось по 20 и более яблок. Сие средство к поспешествованию урожая полюбилось мне еще больше прежнего, и для того повторял я сей опыт несколько раз с потребными к тому примечаниями…»

Московский статистик С. Чернов в 1811 году убедительно свидетельствует о развитии картофелеводства в Средней России: «Из огородных продуктов картофель во многих городах и селениях в столь великом употреблении, что сделался уже почти необходимой потребностью в пище и более у простого народа».

Еще раньше, в конце XVIII века, ряд авторов сообщает о возделывании картофеля в Иркутской губернии, на Камчатке и даже на Аляске, принадлежавшей тогда России. Академик П. С. Паллас, много путешествовавший по Сибири, еще в 1782 году писал, что в тех местах жители практикуют разведение картофеля «в обыкновении». Как раз эти свидетельства вместе с другими фактами и породили мысль о возможности более раннего прихода на наши земли картофеля, притом иными путями.

К столь смелому предположению мы еще вернемся, а теперь хотя бы вкратце познакомимся с самим картофелем. Это предложение может, конечно, удивить читателя: кто не ел картофеля в мундире или жаренным в масле, в виде традиционного пюре или в составе десятков, а то и сотен разнообразнейших блюд! В одном из номеров журнала «Работница» хозяйкам, например, рекомендуются «24 блюда из картошки», а в толстенной «Книге о вкусной и здоровой пище» рецептура картофельных яств столь обширна, что занимает добрую сотню страниц.

Не мудрено, что народ сейчас с почтением говорит о некогда отвергавшихся «яблоках»: «Картошка хлебу присошка», «Картофель хлебу подпора». Теперь картофель и официально величают вторым хлебом, а агрономы давно оценили его как страховую культуру. Наскочит непогода, пожжет хлеба, тут картофель и приходит на выручку: заботливый, умелый уход обеспечивает хороший его урожай почти при любых капризах природы.

Наука отправила картофель в семейство пасленовых. Помимо того, что это семейство выделяется своей многочисленностью (около 3000 видов), оно еще отличается большим разнообразием включаемых в него родов и видов.

Поэтому, как бы ни казалось странным, картофель состоит в достаточно близком родстве с сочными томатами, сладкими перцами, завсегдатаем свалок — кустарником дерезой, вонючим табаком — махоркой, ядовитыми беленой и дурманом. Да картофель и сам содержит в своей ботве, равно как и в позеленевших частях клубней, сильнодействующее ядовитое вещество — соланин. Из-за него-то и избегают поедать ботву картофеля домашние животные, а человеку следует после соприкосновения с ботвой хорошо вымыть руки. Не следует, конечно, использовать в пищу и позеленевшие клубни картофеля.

Что же касается местожительства весьма многочисленной картофельной родни, то ее можно встретить почти по всему свету, а в тропиках она найдется и среди знаменитых лиан и меж исполинских деревьев в джунглях. Только род картофеля состоит более чем из 200 видов, причем около 150 — способны образовывать клубни. Ряд клубненосных видов картофеля, в свою очередь, объединяет по нескольку сотен сортов, отличающихся формой, величиной, окраской, вкусом и химическим составом клубней.

Только в нашей стране широко возделывается около 100 сортов картофеля, относящихся всего лишь к одному его виду, а занимают они поля площадью почти в 9 миллионов гектаров, мировой же «картофельный огород» раскинулся без малого на 25 миллионах гектаров, ежегодно принося урожаи гораздо большие, чем любой из возделываемых хлебных злаков.

Столь обширные владения картофеля обусловлены, конечно, не одними пищевыми потребностями людей. Лишь в начале его карьеры картофель употребляли только в пищу. Но скоро он завоевал право именоваться первостепенной кормовой культурой (в одном килограмме — 840 калорий; углеводы, белки, соли, витамины), затем стал еще и надежным поставщиком ценного технического сырья для промышленности. Ведь с единицы площади он дает больше крахмала (а значит, и спирта и многих других его производных), чем это под силу любому из хлебных злаков. С одного «картофельного» гектара можно, например, получить около 1700 литров спирта, тогда как с гектара ячменя выйдет всего лишь 360, из ржи — 350 литров, а из овса и проса — и того меньше.

Недаром выдающийся агроном, академик Д. Н. Прянишников, сказал: «Выращивать картофель — это то же, что получать три колоса там, где раньше рос один». И вот одни картофелины укрепляют наш обеденный стол, а другие превращаются в автопокрышки и кинофотопленки, высокоценные лаки для окраски подводных лодок и самолетов, искусственный шелк и духи, разнообразные пластмассы, лекарства и сотни других самых разных изделий.

Нуждаясь в удобрении, систематическом рыхлении и полке сорняков, картофель всегда оставляет после себя поле в отличном состоянии, вполне пригодном для возделывания почти всех сельскохозяйственных культур.

— Чудесное растение! — восхищаются агрономы картофелем как культурой-предшественником, однако при случае не преминут подчеркнуть, что вся сила его в клубнях.

Они интересны и с ботанической стороны, так как представляют собой не что иное, как утолщенный, непомерно вздувшийся подземный стебель. В том, что это действительно так, очень легко убедиться. Посмотрите внимательно на любую картофелину. Нетрудно заметить, что вся она усажена многими прячущимися в небольших ямочках почками — глазками. При заметном потеплении или где-нибудь в комнате они дружно наклевываются, прорастая молодыми стебельками. Этим-то картофельный «плод» и выдает свою «стеблевую природу». Ведь настоящим корням не свойственно образовывать почки!

Установлено, что такое свойство стебля не «праздная затея» картофеля. Однолетнее теплолюбивое растение, он когда-то долго жил дикарем в благодатных тропиках, вполне удовлетворительно множась своими мелкими семенами, образующимися в настоящих зеленых картофельных плодиках на его ботве. Но с ухудшением условий, возможно, вызванных горообразовательными процессами, семенное размножение стало давать перебои. Все чаще мерзли нежные побеги, не успев взрастить плоды с полноценными семенами. «Опасаясь» за будущее и как бы не вполне доверяя своему старому способу размножения, заботливое растение выработало более надежное приспособление к продлению своего рода. Так возникло оригинальное «изобретение», вооружившее картофель против невзгод запасливо созданными и надежно упрятанными в землю стеблями — клубнями.

Но, как говорится, от одной беды убежишь, вторую встретишь. Холодную непогоду картофель как-то «перехитрил», а от всепроникающей человеческой мысли разве уйдешь? Отложенные в клубнях «про черный день» запасы питательных веществ очень уж понравились человеку! Так состоялось одно из величайших открытий, плоды которого и поныне ежедневно пожинают миллионы людей.

Правда, человек только в самом начале, и то короткое время, побыл на иждивении у дикого картофеля. Зато в последующие века упорным творческим трудом он изо дня в день совершенствовал и множил род «земляных яблок», отдав им постепенно во владения много лучших земель на всех континентах.

— А кто же был первооткрывателем? Где? Когда?

На эти, как и на многие другие вопросы, давно ушедшие века не сохранили ответов. Можно, пожалуй, только указать, и то довольно неопределенно, весьма обширные районы, откуда, по мнению ученых-ботаников, пришел картофель. К ним относятся высокогорья Анд тропической части Южной Америки (2500–4800 метров над уровнем моря), а также умеренные широты центрального Чили вместе с островом Чилоэ.

В глубокой древности местное население, обнаружив в земле клубни, названные им «папа», тем самым познало первый секрет картофеля. Правда, дикие «папа» родились мелкими, горькими и, что особенно плохо, совсем непригодными для сколько-нибудь длительного хранения. Но когда человека не выручал упорный труд, помноженный на наблюдательность и изобретательность?

Немало пришлось поломать голову, прежде чем удалось изобрести очень простой и на удивление высокоэффективный способ изготовления консервированных клубней «папа-чуньо». Промораживая клубни во время ночных заморозков и подсушивая днем на солнце, люди добивались нужного им результата. Подмороженные, но оттаявшие днем плоды осторожно разминались ногами, выдавленная при этом вода испарялась, а по завершении многодневного процесса «консервирования», готовое «чуньо» промывали водой и уже окончательно подсушивали. Полученный продукт лишался первоначальной горечи и превосходно хранился до нового урожая.

Зародилась и первобытная агротехника «папа». Не удивительно, что вскоре он сделался главной пищей туземцев, а со временем даже стал объектом поклонения и, конечно, предметом меновой торговли. «Еда без чуньо — что жизнь без любви», — и теперь вспоминают древнюю поговорку своих предков индейцы южноамериканских Анд.

Наступил 1537 год. Незваная испанская экспедиция Гонсало Хименеса де Косада, заняв в Южной Америке индейское селение Сорокота, обнаружила среди покинутых туземцами съестных запасов и загадочное чуньо. Первое знакомство европейцев с «мучнистыми корнями приятного вкуса» с тех пор и считается открытием картофеля для Старого Света.

Советский ученый В. Н. Черкасов высказал, правда, предположение о более раннем проникновении «папа» из Южной Америки на Евро-Азиатский материк. Путь его, по мнению ученого, лежал через Аляску, Чукотку и Камчатку. Будущие исследования уточнят, какая точка зрения правильна: надо сказать, что в испанском варианте проникновения картофеля в Европу до сих пор далеко не все ясно. Нет еще, например, твердого доказательства, в каком виде он был доставлен испанцами в Европу. Очень уж маловероятным представляется длительное путешествие здоровых, не проросших клубней «папа» через тропики, тогда как семенной способ его разведения к этому времени у индейцев уже не был в ходу.

Словом, спор этот — дело историков, мы же пока что вспомним еще об одном открытии картофеля, сделанном советскими ботаниками во главе с неутомимым академиком-путешественником Николаем Ивановичем Вавиловым. Дело в том, что со времени «картофельной эпидемии», охватившей Европу с XVI века и перекинувшейся затем в Азию, Северную Америку и даже частично в Африку с Австралией, везде в «сфере картофельного обращения» бытовали сорта, происходившие от одного-двух диких его видов.

Громадная же «орда» картофельных дикарей, исчисляемая более чем 200 видами, до недавнего времени оставалась не только нетронутой, но по существу, неведомой даже специалистам. Поэтому Н. И. Вавилов с 1925 года и возглавляет ряд экспедиций в сердце «картофельной империи» — малоисследованные и труднодоступные горные районы Анд. Участники этих походов советские ученые-ботаники С. В. Юзепчук, С. М. Букасов и другие открывают, изучают и описывают многие новые виды дикого и культурного картофеля на его исконной родине в Перу, Чили, Боливии… Их примеру следуют ботаники Англии, Швеции, Голландии, США и других стран. Открытые с большим трудом «секреты» картофельного рода намного облегчили селекцию новых сортов, борьбу с многочисленными вредителями и болезнями земляных «плодов». Только благодаря этим открытиям наших ботаников теперь уже выведен ряд превосходных сортов картофеля, устойчивых даже к таким извечным и злейшим его врагам, как картофельная нематода, колорадский жук, рак.

Уникальным очагом дикого и культурного картофеля с давних пор считается небольшой остров Чилоэ, расположенный вблизи Чили. Он был базой, где производились заготовки продовольственного картофеля для парусных каравелл, отправлявшихся в плаванье по Тихому океану. До сих пор идет отсюда картофель большим потоком на материк. Еще и теперь сохранился тут старинный промысел по доставке картофельных клубней на берег парусными шхунами. На «Картофельном острове», как иногда называют Чилоэ, не забывают и дикий картофель: местные колдуны широко используют его в ритуальных целях и почему-то величают «травой страха».

Иная судьба сложилась у картофеля на его новой евро-азиатской родине и особенно в нашей стране. Хотя и не вышел он у нас в ранг «главного хлеба», но почитаем и любим почти повсеместно.

Множество ученых — в подмосковном Всесоюзном институте картофельного хозяйства, во Всесоюзном институте растениеводства в Ленинграде, в Украинском институте овощеводства и картофеля, что в Харькове, и в десятках других научных учреждений — трудятся над, казалось бы, столь простыми «проблемами картофеля».

Может быть, вы, уважаемый читатель, уже устали от затянувшейся «картофельной повести»? Тогда закончим ее словами веселой, задорной песенки, без которой не обходится ни один пионерский поход: