Кто не знает пушкинских строк: «Октябрь уж наступил —
уж роща отряхает последние листы с нагих своих ветвей...» И кто сам
осенним днем не глядел зачарованно на прощальное кружение листьев?
Желтые, пурпурные, бурые, бесшумно летят они с кленов и лип, с дубов и
берез, с черемух, рябин и осин...
Ну, а все ли задумывались: почему деревья на осеннем
изломе года добровольно расстаются с листьями? Ведь каждое столько сил,
столько соков отдало, чтобы вырастить свою зеленую крону, чтобы
сохранить ее — свою кормилицу — и в зной, и в бурю!
Впрочем, нам уже известно: не везде деревья
сбрасывают листья в преддверии зимы. В тропиках, где не бывает зим, не
бывает и листопада. Несколькими страницами дальше буква «С» приведет нас
в саванну. Там деревья освобождаются от листвы не на зиму, а на лето,
на время засухи. Еще страницей дальше, уже буква «Т» познакомит нас с
тайгой. В этом великом царстве хвойных господствуют вечнозеленые
деревья, одетые иглами вместо листьев.
А вот к югу от тайги, за неширокой полосой смешанных
лесов, растут леса листопадные, «летнезеленые». О них-то мы и ведем
сейчас рассказ. О них и пушкинские строки.
Четыре, а то и шесть зимних месяцев недвижно чернеют
они нагими ветвями среди белых снегов. На окоченевших стволах под
негреющим красным солнцем холодно сверкают снежинки. И мертвым кажется
лес...
Но только кажется — он жив, он спит, наш лес, спит до весны, как медведь в берлоге.
Заранее, осенними днями и ночами, готовился он к
долгой своей зимовке. Уже с первыми холодами начали деревья перегонять
самые ценные питательные вещества из листьев в более надежные укрытия — в
глубь стволов и в корни. Без этих запасов как им прожить следующей
весной, пока не выйдет на свет новая молодая зелень?
Одновременно меняли листья свою расцветку. В них
всегда много разных красителей — желтых, красных, синих, фиолетовых. Но
летом всех перекрывает зеленый хлорофилл. Когда же солнце греет
по-осеннему вполсилы и по ночам прихватывают морозцы, хлорофилла
вырабатывается все меньше, и на листе выступают иные краски. Они убирают
лес в «багрец и золото».
В предчувствии зимы вершилась и незримая работа у
основания листовых черешков: там, где они прикрепляются к ветвям, шло
образование особых, разделительных слоев. Но вот слои эти готовы, и
тогда порыв ветра легко срывает уже опорожненный лист, не причиняя
дереву ни малейшего вреда...
Ну, а не расстанься лиственный лес вовремя со своим
зеленым убором? Тогда морозы да студеные ветры быстро бы высосали через
листья всю влагу из деревьев. А ведь в холодной почве корни ее уже
добыть не могут. Значит, погибли бы наши клены и березы, дубы и осины,
погибли бы, иссушенные холодом. Их выручает уменье сбрасывать листву. К
тому же она и опавшая не пропадает без пользы для леса: укрывая землю,
она защищает корни от мороза, а превращаясь со временем в перегной,
удобряет почву...
Минует зима, и воспрянет от снежного сна лиственный
лес. Зашумит он под солнцем густой новой зеленью. А потом в свой черед
придет следующая осень — «унылая пора! очей очарованье...» |