Почему, отбив персов, спартанцы через год
отказались продолжать войну и дальше воевали только афиняне с их
союзниками? Конечно, не оттого, что спартанцы меньше дорожили свободой и
славой. Вспомним: Греция была неплодородна и жила привозным хлебом. Так
вот, спартанский Пелопоннес кормился подвозом с запада — из Сицилии,
где Сиракузы были колонией Коринфа. Афины же и каменистые эгейские
острова были повернуты лицом к востоку — хлеб к ним шел через
черноморские проливы из Скифии. Они не могли положить оружия, пока эта
хлебная дорога не оказалась накрепко в их руках. А пределом их желаний
была другая средиземноморская житница, еще ближе и еще богаче, — Египет.
Но в Египте прочно властвовали персы.
У афинян для этой войны был хороший
полководец — Кимон, сын Мильтиада, победителя при Марафоне. Мильтиад
кончил плохо: после Марафона он поплыл походом на острова, потерпел
неудачу, попал под суд и умер в тюрьме. Сын попросил отдать его тело
родным для почетного погребения — власти отказали. Кимон предложил:
«Отдайте нам тело, а в тюрьму возьмите меня!» Это тронуло афинян, и
Мильтиад был похоронен с честью.
Теперь Кимон разбил персов в двойном бою,
на суше и на море, у реки Евримедонта. Больше персы не решались
показываться в Эгейском море. Оставленные ими отряды сдавались один за
другим. Греки жадно делили добычу. Однажды в плен попал большой отряд
пышно одетых персов. Кимон раздел их, положил с одной стороны их одежды и
богатый скарб, а с другой поставил голых пленников и предложил
союзникам выбирать. Конечно, те выбрали деньги и платья: изнеженные
персы не годились даже в хорошие рабы. Зато за них скоро прислали
большой выкуп, и этот выкуп достался Кимону. Только тогда союзники
поняли, что выбрали не лучшую часть.
Добычу Кимон раздавал народу. Он не любил
политики, ему хотелось жить по-простому, по-семейному: чтобы знатные
заботились о народе, как отцы, а народ их любил, как дети. Свой сад он
держал открытым, чтобы каждый мог рвать плоды; принося жертву, он
приглашал на угощение всю округу. По улицам он всегда ходил в
сопровождении друзей; если они встречали оборванного бедняка, то один из
них менялся с ним плащом.
Кимон хотел воевать с Персией и жить в
мире со Спартой. Это было трудно. Спарта и Афины все больше не доверяли
друг другу. Вскрылось это так.
В Спарте случилось землетрясение. Треснула
земля, загрохотали обвалы в горах, закричали женщины вокруг рушащихся
домов, люди не знали, что делать. Цари приказали трубить боевой сбор.
Это спасло Спарту. Забывая о своем доме, воины хватали оружие и
сбегались в строй. А когда рассеялись пыль и дым, они увидели вокруг
себя за развалинами толпу вооруженных чем попало илотов. Вековая
ненависть взорвалась как по сигналу: застигнутые врасплох, спартанцы бы
погибли. Сейчас они сумели выдержать бой и остались победителями. Илоты,
как двести лет назад, были осаждены на горе Ифоме. И, как двести лет
назад, осада затянулась не на один год.
Кимон сказал в народном собрании: «Мы
должны помочь Спарте. На Афинах и Спарте Греция держится, как человек на
двух ногах, — не делайте Грецию хромою!» Споры были долгие; наконец
согласились отправить в помощь Спарте отряд во главе с самим Кимоном. Но
оказалось, что спартанцы боятся союзников больше, чем врагов; афинян
отправили обратно, объявив, что в их помощи не нуждаются. Это было
оскорбление. Народное собрание бушевало. Кимон был отправлен в изгнание.
Со Спартой началась война. Возле города Танагры произошло первое со
времени царя Кодра сражение между афинянами и спартанцами. Перед боем
Кимон явился из изгнания в афинское войско — ему сказали: «Ты друг
спартанцам, уходи». Кимон удалился, но афинянам это не помогло.
Спартанцы еще не умели терпеть поражений — победа осталась за ними.
Это был удар в спину греко-персидской
войне. Как раз в это время там наметилась редкая удача: Египет восстал
против персидской власти и попросил помощи у афинян. В Египет поплыл
флот. Будь с ним Кимон, он мог бы одержать победу, но Кимона не было.
Афиняне были разбиты, осаждены на нильском острове, сдались и почти все
были проданы в рабство. Персидский царь отомстил за Саламин и Платею.
Афиняне еще раз поняли, что прав был
Солон: не надо зазнаваться среди успехов и замахиваться на непосильное.
Они сделали лучшее, что могли: вернули из изгнания Кимона. Кимон тотчас
уладил мир со Спартой, собрал новый флот и двинулся на восток. Здесь, на
острове Кипре, он занемог от раны. Он послал спросить оракул
египетского Зевса-Аммона, идти ли ему дальше. Бог ответил послам:
«Ступайте прочь, я сам скажу об этом Кимону». Вернувшись, послы нашли
его мертвым. Умирая, он сказал: «Скройте мою смерть и плывите прочь». На
Кипре был город Саламин, тезка знаменитого острова: когда-то он был
основан выходцами из Греции. На обратном пути перед этим городом на
греков ударили персы. Но они думали, что с греками Кимон, и сражались
робко. Последняя битва греко-персидской войны окончилась победою греков.
Теперь можно было заключать мир. Греки обещали не водить своих кораблей
дальше Эгейского моря, персы — не вводить своих в Эгейское море. Так
великая война закончилась вничью: как величественно было ее начало, так
неприметен конец. |