«Человеку свойственно смеяться» — слова
эти принадлежат Франсуа Рабле и стоят в стихотворном вступлении к его
чудо-роману «Гаргантюа и Пантагрюэль». Но мысль эта принадлежит
Аристотелю, который первый сказал, что из всех живых существ смеяться
умеет только человек. Греки никогда не забывали, что человеку
свойственно смеяться, мы уже имели много случаев в этом убедиться. Вот
еще один такой случай: отрывки из греческого сборника анекдотов под
названием «Филогелос», что значит приблизительно «Смехач». Любимый герой
этого сборника — «педант», ученый человек с удивительной логикой.
Педант, гуляя, заметил на улице врача,
который обычно его лечил, и стал от него прятаться. Приятели спросили
его — зачем? Он ответил: «Я очень давно не болел, и мне перед ним
стыдно».
Педанту сделали операцию горла, и врач
запретил ему разговаривать. Педант велел своему рабу отвечать вместо
себя на приветствия знакомых и при этом сам говорил каждому: «Не
прогневайтесь, что за меня с вами здоровается раб: это потому, что врач
запретил мне разговаривать».
Сын педанта играл в мяч и уронил его в
колодец. Заглянув туда, он увидел свое отражение и крикнул: «Отдай мяч!»
Не получив мяча, он побежал к отцу и пожаловался. Отец пришел к
колодцу, заглянул туда, увидел свое отражение и сказал: «Добрый человек,
отдайте ребенку мяч».
Педант хотел спать, но у него не было
подушки, и он велел рабу подложить ему под голову горшок. Раб сказал:
«Он жесткий». Тогда педант велел набить горшок пухом.
Педант хотел узнать, хорошо ли он выглядит во сне. Для этого он лег перед зеркалом и закрыл глаза.
Педанту приснилось, что он наступил на
гвоздь; проснувшись, он перевязал себе ногу. Приятель спросил, почему он
это делает; узнав, в чем дело, он сказал: «Поделом нам, дуракам: зачем
мы спим разутыми!»
Двое педантов шли по дороге, и один из них
по нужде немного задержался. Вернувшись, он увидел надпись, оставленную
товарищем на верстовом столбе: «Догоняй меня», и приписал внизу: «А ты
подожди меня».
По реке плыла груженая лодка, глубоко осевшая. Педант сказал: «Если воды еще немного прибудет, то она пойдет ко дну!»
Педант плыл по морю; разразилась сильная
буря, и его рабы стали плакать. «Не плачьте, — сказал он, — в моем
завещании я вас всех отпускаю на волю!»
У педанта было хорошее вино в запечатанном
кувшине. Раб просверлил кувшин снизу и понемножку отпивал вино. Хозяин
удивлялся, почему вино убавляется, а печать цела. Приятель ему
посоветовал: «Посмотри, не отпивают ли его снизу?» — «Дурак, — ответил
педант, — ведь вино-то убавляется не снизу, а сверху!»
Педант увидел двух братьев-близнецов,
сходству которых дивились люди. «Нет, — сказал педант, — первый похож на
второго больше, чем второй на первого».
Педант разговаривал с двумя друзьями. Один
сказал: «Нехорошо убивать овец: они дают нам шерсть». Другой сказал:
«Нехорошо убивать и коров: они дают нам молоко». Педант сказал:
«Нехорошо убивать и свиней: они дают нам мясо».
Педанту сказали, будто ворон живет больше двухсот лет. Он купил себе ворона и стал его кормить, чтобы проверить.
У педанта в доме жила мышь и грызла книги. Чтобы отомстить ей, он стал надкусывать мясо и класть ей в темное место.
Педант купил дом и, высовываясь из окна, спрашивал прохожих, к лицу ли ему этот дом.
Педант продавал дом и повсюду носил с собою кирпич в качестве образца.
Педант пришел навестить больного друга.
Вышла заплаканная жена и сказал: «Его уже нет!» Педант сказал: «Когда
вернется, передай, что я заходил».
У педанта умер сын. Встретив его школьного учителя, он сказал: «Простите, учитель, что мой сын не пришел в школу: он умер».
Анекдоты были не только о педанте. В
Греции были два города, о жителях которых, вроде как о наших пошехонцах,
постоянно рассказывали смешные вещи. Один мы знаем — это Абдера, где
когда-то объявили сумасшедшим философа Демокрита. Другой — это Кима в
Малой Азии. Когда Гомер скитался с песнями по Греции, в Киме его не
оценили, и он проклял этот город: «Пусть здесь не родится ни один
великий человек!» Проклятие это, пожалуй, все же не сбылось: родом из
Кимы был один историк, ученик Исократа, описавший год за годом всю
греческую историю с древнейших времен. Он был большой патриот и всюду
вставлял упоминания, что в таком-то году случилось в Киме, а если
вставлять было нечего, то писал: «В Киме в этом году ничего не
произошло».
В Киме два человека купили по горшку
сушеных фиг, но, вместо того чтобы есть каждому из своего горшка, они
потихоньку таскали фиги друг у друга. Прикончив чужой горшок, каждый
взялся за свой собственный и обнаружил, что он пуст. Они потащили друг
друга в суд; судья внимательно их выслушал и велел им обменяться пустыми
горшками и заплатить друг другу штраф.
В Киме хоронили знатного человека. Подошел
приезжий и спросил: «Кто это умер?» Один кимеец обернулся и сказал:
«Вон тот, который лежит на носилках».
Один человек из Кимы жил в Александрии, и
там у него умер отец. Он отдал тело отца бальзамировщику и спустя
положенное время попросил его обратно. У бальзамировщика были и другие
покойники, поэтому он спросил: «Какие приметы были у твоего отца?»
Кимеец ответил: «Он кашлял».
Отчего у города Кимы была такая дурная
слава, тому было два объяснения. Первое — простое: хотя Кима —
приморский город, его жители триста лет не брали пошлины с приплывающих
кораблей; из этого все сделали вывод, что кимейцы триста лет не
замечали, что их город стоит у моря. Второе объяснение замысловатее. В
Киме у городского совета не было денег, и он попросил в долг у городских
богачей под залог общественных портиков на главной площади. Вернуть
долг город не смог, и портики перешли в собственность богачей, а те
запретили горожанам гулять под ними. Но в дождливую погоду богачи
чувствовали угрызения совести и посылали на площадь глашатая, который
кричал: «Заходите под портики!» Приезжие из этого сделали вывод, что в
Киме живет такой народ, который не знает даже, что в дождь нужно
прятаться под портики. |