Толпа все прибывала, в ней были и рыцари, и
крестьяне, священники и горожане. Увидеть своими глазами наместника Бога на
Земле удавалось далеко не каждому. Вдобавок уже пронесся слух, что папа
собирается сообщить что-то исключительно важное, нетерпение нарастало.
Наш соотечественник поэт Аполлон Майков сотни
лет спустя написал об этом достопамятном дне звучные стихи:
Не свадьбу праздновать, не пир,
Не на воинственный турнир
Блеснуть оружьем и конями
В Клермон нагорный притекли
Богатыри со всей земли.
Что луг, усеянный цветами,
Вся площадь, полная гостей,
Вздымалась массою людей,
Как перекатными волнами.
Луч солнца ярко озарял
Знамена, шарфы, перья, ризы,
Гербы, и ленты, и девизы,
Лазурь, и пурпур, и металл...
Должным образом описали этот день и
хронисты-современники. Благодаря им, мы знаем сегодня даже то, что папа облачен
был в белые одежды из парчи, украшенной златоткаными крестами, в высокой митре,
сверкавшей драгоценными камнями и увенчанной крестом, что сопровождавшая его
многочисленная церковная свита была в одеждах малинового, фиолетового, черного
цветов.
Папа Урбан II вышел из городских ворот,
поднялся, поддерживаемый двумя кардиналами, на заранее сколоченный помост.
Толпа стихла...
Но вот сама речь Урбана II, к сожалению, в
доподлинном своем виде не сохранилась, да и не могла сохраниться — ведь не было
еще в ту пору стенографисток. К тому же далеко не все из тех, кто вел в ту пору
летописи, слышал ее сам — приходилось передавать смысл обращения папы к своей
пастве со слов тех, кто был в тот ноябрьский день в Клермоне. Однако отдельные
фрагменты речи записаны буквально.
«Земля эта, которую вы населяете, —
говорил Урбан, — сдавлена отовсюду морем и горными хребтами, она стеснена
вашей многочисленностью, обилием же богатств не преизбыточествует и едва
прокармливает тех, кто ее обрабатывает. Отсюда происходит то, что вы друг друга
кусаете и пожираете, ведете войны и наносите друг другу множество смертельных
ран. Пусть же прекратится ваша ненависть, пусть смолкнет вражда, утихнут войны
и заснут всяческие распри и раздоры. Становитесь на стезю Святого Гроба,
исторгните землю эту у нечестивого народа, покорите ее себе. Земля эта, как
гласит Писание, течет медом и млеком. Иерусалим — это пуп земли, край,
плодоноснейший по сравнению с другими землями, он словно второй рай. Он жаждет
освобождения и не прекращает молить о том, чтобы вы пришли ему на выручку».
Затаив дыхание, собравшиеся слушали слова
Урбана II, говорившего о том, что «персидское племя турок» захватило священные
для христиан реликвии, что они превращают храмы в хлева для скота, «топчут
ногами предназначенные для богослужения сосуды», наносят побои и оскорбления
духовенству. О том, что нельзя более терпеть святотатства, что христиане должны
подняться на бой с неверными, и каждый воин в знак этого — нашить на свою
одежду крест из красной материи. Тот, кто отправится на Восток для освобождения
Гроба Господня, завершал свою речь папа Урбан II, получит полное прощение всех
грехов и долгов; тех же, кто примет смерть в битвах за веру, ждет вечное
райское блаженство.
Речь папы римского упала на благодатную почву.
Тысячи людей, опустившись в едином порыве на колени, восклицали: «Так хочет
Бог!» Когда Урбан II замолчал, к помосту тотчас устремились рыцари, вытаскивая
мечи из ножен и испрашивая у Папы благословения на ратные подвиги во имя
Господа. Клятву немедленно отправиться на Восток давали и простые крестьяне, и
горожане.
Немедленно весть о призыве Церкви облетела всю
Францию. Уже через несколько дней в Клермон прибыли к Урбану II послы
могущественного сеньора, графа Раймунда IV Тулузского. Граф объявлял о том, что
и сам он, и его вассалы, готовы отправиться в Иерусалим, чтобы покарать
неверных. С воодушевлением разосланные папой послания, который еще несколько
месяцев оставался во Франции, были приняты и при дворах всех других
властителей, в том числе и королей...
Так начиналось для Западной Европы самое
значительное и самое яркое из всех рыцарских приключений Средневековья, —
приключение, увлекшее сотни тысяч воинов, принесшее громкие победы и жестокие
поражения, изменившее и карту мира, и саму жизнь людей. |