Из всех детей Иоанна IV остались в живых только двое:
двадцатисемилетний царевич Феодор, сын любимой супруги его Анастасии
Романовны, и пятимесячный царевич Димитрий, сын последней царицы Марии
Феодоровны из рода Нагих. Первого он объявил наследником своим, второму
назначил в удел вместе с матерью город Углич.
Никогда отец и сын не имели так мало сходства между
собою, как Иоанн IV и наследник его, никогда после такого гневного,
жестокого, могущественного государя не бывало такого кроткого и слабого.
Феодор от природы был робок, застенчив и чрезвычайно набожен: одна
мысль согрешить в чем-нибудь перед Богом была так ужасна для него, что с
самого начала своего царствования, чувствуя слабые способности свои и
боясь оттого дурно исполнить великие обязанности государя и тем
прогневить Бога, смиренный царь отказался от занятий делами
государственными.
При дворе Феодора был человек, щедро одаренный от
природы всем, чего недоставало молодому царю, способный исполнить все
трудные обязанности его; человек, который заслужил бы вечную
благодарность русских, если бы впоследствии не совершил одного ужасного
преступления. Это был Борис Феодорович Годунов, брат молодой царицы
Ирины, супруги Феодора, воспитанный во дворце и с самого детства
сделавшийся любимцем и грозного Иоанна, и кроткого сына его.
Необыкновенная красота, величественный вид, редкий ум, приятное
обхождение отличали Бориса еще в цветущей молодости, когда - как
родственник и воспитанник царский - он находился в числе страшных
опричников. Никогда не участвуя в их жестокостях, он являлся как
утешительный ангел к несчастным, которые страдали от бесчеловечных
поступков ужасной дружины, помогал им деньгами, облегчал судьбу их
нежным участием, иногда осмеливался просить за них Иоанна, и даже многие
говорили, что он первым подал грозному царю мысль об уничтожении
опричнины.
Одним словом, Борис делал все, чем только можно
заслужить любовь народа, и в полной мере достиг своего желания: все с
восхищением смотрели на умного и миловидного брата прелестной царицы,
все любили молодого боярина, всегда доброго и приветливого. Но, к
несчастью, при этой наружной доброте и приветливости во властолюбивом
сердце Бориса, в хитром уме его таилась гордая мысль быть первым
человеком в государстве по близкому родству с супругой Феодора. После
несчастной смерти старшего царевича эта мысль еще более укрепилась в
голове молодого честолюбца: будущим царем должен был стать супруг сестры
его - робкий, слабый, вовсе не способный царствовать, чрезвычайно
любивший прекрасную супругу свою и совершенно покорный ее воле. Правда,
она не употребляла во зло этой власти, потому что была доброй и кроткой
женщиной, но зато брат ее надеялся в полной мере пользоваться слабостью
Феодора и не ошибся: молодой царевич, сделавшись государем, радовался,
что имеет такого умного родственника, и безо всяких размышлений о
последствиях поручил ему все дела государственные, оставив при себе
только одно имя царя. Народ, привыкший видеть в прекрасной Ирине свою
милую благодетельницу, привыкший называть ее второй Анастасией, не
только не роптал, но даже радовался, что добрый брат ее, не боявшийся
защищать несчастных и перед царем жестоким, помогает слабому и больному
Феодору управлять государством.
Борис, оставшись только правителем России, ближним великим боярином и наконец слугою Феодора, стал бы благодетелем отечества нашего и
великим человеком своего времени, но он захотел быть царем, захотел
увеличить несметное богатство свое сокровищами всего государства, и с этой минуты слава
его помрачилась, все великие достоинства потеряли свою цену: Борис начал
приготовляться к злодейству ужасному, которое поразит сердца ваши, мои
милые читатели. Эта перемена в расположении души правителя, это
беспокойство, которое всегда приметно в человеке, когда он имеет
какое-нибудь злое намерение, не скрылись от проницательных глаз вельмож,
заседавших вместе с ним в Думе боярской. Они начали подозревать, какого
рода замыслы могли таиться в гордом сердце любимого брата царицы, при
государе, не имевшем детей, и в страхе за жизнь царя хотя слабого, но
все-таки любезного народу, в страхе за жизнь маленького царевича
Димитрия, последней надежды русских, добрые и верные бояре
вместе с митрополитом Дионисием и со многими дворянами и купцами
московскими решили открыться Феодору и умолять его быть осторожным. Но
прежде чем они успели сделать это, хитрый правитель узнал через
приверженцев своих о заговоре и жестоко отомстил за него. Наказав
смертью купцов, ссылками - бояр и князей Шуйских, Мстиславских, Татевых,
Урусовых, Колычевых, жестокий Борис в гневе своем не пощадил и
знатнейшего из Шуйских, спасителя Пскова и чести имени русского, героя,
которому удивлялись все народы Европы, - знаменитого князя Ивана
Петровича. Считая его главным и, может быть, самым опасным врагом,
Годунов недоволен был только ссылкой его на Белоозеро, он приказал
удавить его в темнице. Даже и митрополит, несмотря на всю важность
своего звания, не остался без наказания его сослали в один из
новгородских монастырей
Теперь вы можете судить, как велика была власть
Бориса! Хотя он всегда отдавал свои приказания от имени царя, но все
знали и в России, и даже в иностранных землях, что Феодор не занимался
ничем, кроме молитв и разговоров с монахами и священниками, и что один
Борис управлял государством. С ним одним чужеземные государи имели
сношения по разным делам своим, к нему одному приезжали посланники их, и
надобно отдать справедливость его искусному правлению - Россия уже не
показывала той слабости, которая печалила предков наших в последние годы
царствования Иоанна IV. Крымцы, литовцы, поляки, датчане, шведы,
австрийцы, даже страшные в то время для всей Европы турки уважали
русских и не тревожили владений их, которые в 1591 году увеличились
возвращением от шведов завоеванных ими городов наших - Яма, Копорья,
Ивангорода и всей Корельской области. Эту войну со шведами начал Борис,
чтобы ослабить силы их против нас. Надобно сказать, что около этого
времени король польский Баторий умер, а на престол поляки и литовцы
выбрали его племянника, сына шведского короля принца Сигизмунда. С тех
пор Польша и Швеция как будто породнились и могли действовать заодно
против соседки своей - России. Но Борис, умный, проницательный, твердый,
умел расстраивать вредные для предков наших намерения этих двух
союзниц, умел внушать им страх перед русскими. Борис сумел бы сделать
многое для славы отечества своего и своей собственной, если бы не
властолюбие его. Оно затмило громкую славу его, оно призвало на него
гнев Божий, оно погубило последнюю отрасль знаменитого поколения Святого
Владимира - последнего Иоаннова сына, составлявшего надежду России. |