Бедные предки наши обманулись в своих ожиданиях: не прошло и двух лет после славного Донского сражения, как Москва опять оказалась в руках татар и опять терпела все те ужасы, какие происходили в ней во времена Батыя. Новый мучитель ее, т.е. новый царь татарский, был не Мамай, которого уже не было на свете, а смертельный неприятель его - хан Тохтамыш, один из потомков Чингисхана. Во время беспорядков, происходивших в Капчакской орде около 1360 года, Тохтамыш был изгнан оттуда ханом Урусом и убежал в Бухарию к чагатайским монголам. Там он сумел войти в милость к главному эмиру, или князю, Тамерлану. Тамерлан очень походил на Чингисхана и так же, как он, хотел завоевать весь свет. Читатели мои, верно, хорошо помнят этого злодея, который бросал людей в котлы. Вот второй Чингисхан - Тамерлан, жалея об участи Тохтамыша, изгнанного из отечества, дал ему войско, чтобы отнять наследственный престол свой у Мамая, который в это время возвращался с остатками своих полков с поля Куликова. Мамая разбили совершенно. Тохтамыш сделался царем в Орде и потребовал от великого князя, чтобы все князья наши, как подданные татар, немедленно явились к нему. Русские удивились, но не встревожились; более того - они выказали так много ненависти к татарам, что ханский посол не посмел ехать далее Нижнего Новгорода и возвратился в Сарай. Димитрий, надеясь на слабость Орды, не думал ни о новом хане, ни о том, чтобы приготовиться к защите.

Тохтамыш молчал около года, и вдруг в Москве услышали страшную весть - он идет на Россию, а бесчестный Олег, несмотря на благодеяние великого князя, простившего прежнюю измену его, опять принес отечество в жертву варварам и дружески встретил их на границах своего Рязанского княжества. Эта весть была ужасна для всех русских, совсем не приготовившихся к ней; но, если бы все князья одинаково любили свое отечество и соединили свои войска, можно было бы ручаться, что еще одно сражение, как Донское, - и Россия навсегда освободится от притеснителей. Но вместо этого спасительного согласия все князья оставили Димитрия. Даже тесть его, князь нижегородский, не захотел помочь ему, напротив того - он послал к хану двух сыновей своих с дарами. Великий князь потерял твердость духа и, не имея надежды победить Тохтамыша с одним только верным помощником своим, братом Владимиром Андреевичем, решил, что лучше защищаться в крепости, нежели выйти навстречу неприятелю, и удалился в Кострому со всем своим семейством. Тогдашний митрополит Киприан, грек родом, выехал в Тверь, а народ московский, оставленный государем и митрополитом, шумел и спорил с боярами, он то приходил в отчаяние, то храбро защищался и наконец 16 августа 1382 года сдал столицу Тохтамышу. Жестокий хан принудил его к тому хитростью: он обещал жителям не разорять Москвы и тотчас уйти из нее, если они сдадутся добровольно. Москвитяне поверили и дорого заплатили за легковерие: татары злодействовали в Москве с обычным зверством своим, убивали всех, кого встречали, грабили все, что находили в церквах, дворцах, домах и погребах, и, наконец, уходя, подожгли весь город.

Такая же участь уготовлена была и другим городам Великого княжества - Владимиру, Звенигороду, Юрьеву, Можайску, Дмитрову. Не спаслась и Рязанская область, несмотря на измену князя ее: татары и там поступали, как на земле неприятельской, и доказали Олегу, как ненадежна милость, купленная бесчестием.

С горестью возвратился в Москву великий князь и увидел все несчастья столицы своей. Только на улицах нашли 24 тысячи мертвых тел, не считая сгоревших и утонувших. Димитрий собрал все силы огорченной души своей и принялся вместе с братом Владимиром Андреевичем возобновлять красоту Москвы, о которой с восхищением говорили историки того времени. На следующий год для спокойствия подданных своих он с честью принял ханского посла, отпустил с ним в Орду старшего сына своего Василия и заплатил большую дань Тохтамышу, который хотя и страшен был во гневе, но миловал показывающих раскаяние и покорность, и потому великий князь не боялся за жизнь сына: хан принял его очень ласково.

Но Димитрию Иоанновичу, видно, не определено было жить спокойно: едва начал он забывать ужасное нашествие Тохтамыша, как уже новые огорчения, новые беспокойства готовились для доброй души его. Эти огорчения, эти беспокойства причиняли ему своевольные подданные его - новгородцы. Они не только отдали без согласия его два города свои - Ладогу и Русу и берег наровский одному из князей литовских, Патрикию Наримантовичу, но в последние годы, когда великий князь был занят подготовкой к Донскому сражению, а потом несчастьями Москвы, новгородцы вздумали заниматься разбоями и называли это ужасное ремесло удальством или молодечеством. Они собирались большими толпами, выбирали себе начальника - атамана и отправлялись грабить деревни и города по рекам Волге, Каме, Вятке. В 1371 году они завладели таким образом Ярославлем, в 1375-м - Костромой и целую неделю злодействовали в ней: брали в неволю людей, грабили дома, лавки, бросали в реку то, чего не могли взять с собой. Оттуда они отправились вниз по Волге и, не боясь никого, разорили все прибрежные селения до нынешней Астрахани. Правда, эти разбойники были все убиты там татарским князем Сальчеем, но у новгородцев была не одна такая шайка. С каждым годом число их увеличивалось, и наконец дерзость новгородцев дошла до того, что правительство их начало захватывать даже доходы великокняжеские, а духовенство не захотело повиноваться митрополиту московскому.

Великий князь пытался и кротостью, и угрозами напомнить им обязанность их перед государем, но, когда увидел, что все это напрасно и что новгородцы хотят быть независимыми от Великого княжества, решил усмирить их оружием. Он собрал войско с 26 областей своих; кроме того, к нему присоединились даже некоторые из подданных Новгорода - жители Вологды, Бежецка, Торжка, недовольные беспорядками своевольного правительства. С этими силами великий князь расположился лагерем в 30 верстах от Новгорода. Тут встретил его архиепископ новгородский, умоляя простить вину Новгорода, который готов заплатить 8 тысяч рублей за дерзости своих разбойников. Добрый Димитрий, милостивый и для непокорных подданных, согласился на мир с условием, чтобы Новгород всегда повиновался ему как государю своему, платил каждый год черный бор, или дань, собираемую с черного народа, и внес бы 8 тысяч рублей за разбойников. Кроме того, они должны были взять у литовского князя Русу и Ладогу.

Так и гордость новгородская смирилась перед героем Донским! Мне остается рассказать вам еще об одном знаменитом деле его, - оно намного облегчило судьбу отечества нашего и потому заслуживает особенного внимания.