Цель урока: привитие интереса к предмету, развитие у детей познавательной активности, творчества, актёрских способностей, расширение кругозора, патриотическое воспитание учащихся.

1. Вступительное слово учителя.
2. Устный журнал о биографии учёного. (Приложение)
3. Театрализованное представление учащихся с показом мультимедийной презентации.
4. Заключительное слово учителя о выдающейся роли Н.И. Лобачевского в мировой науке.

1. Плакат "Николай Иванович Лобачевский (1792-1856) –знаменитый русский математик; создатель неевклидовой геометрии; автор трудов по алгебре, математическому анализу, теории вероятностей, механике, физике и астрономии”– с портретом учёного. Высказывания о Н.И. Лобачевском, эпиграф к вечеру: Вдохновение нужно в геометрии, как и в поэзии. А.С.ПУШКИН
2. Фотоматериалы о местах жизни Н.И. Лобачевского, портреты Н.И. Лобачевского, К.Ф. Гаусса, Евклида.
3. Плакат с названиями опубликованных работ ученого – О началах геометрии (1829–1830), Воображаемая геометрия (1835), Применение воображаемой геометрии к некоторым интегралам (1836), Новые начала геометрии с полной теорией параллельных (1835–1838), Геометрические исследования по теории параллельных линий (1840).
4. ПК и презентация, сопровождающая театрализованное представление.

НОВЫЕ НАЧАЛА

И стояла геометрия Эвклида,
как египетское чудо — пирамида.
Строже выдумать строенья невозможно.
Лишь одна была в ней глыба ненадежна.
Аксиома называлась "ПАРАЛЛЕЛИ”,
разгадать ее загадку не сумели…

Поэт

Вы начали, так продолжайте: кто он,
ваш друг, что скоро мир перевернет?

Друг Лобачевского

Ему Ньютона жребий уготован.
И я не ошибусь на этот счет.
Тому лет десять в университете
учился я. Он был уже звездой
в науках точных… И в другом заметен —
он с лет младых и честный, и прямой.
С начальством дерзок.

Поэт

В нем душа поэта.

Друг Лобачевского

Он и поэт.

Поэт

А все ж прошу ответа:
что главное в нем?
Он философ?

Друг Лобачевского

Да.
Вселенную он обнимает взглядом.
О звездах, о неведомых мирах
речь поведет — огонь в его глазах,
и забывает мир, который рядом.

Поэт

Быть может, век иной наступит скоро,
и станет просвещение опорой
России новой… Знает только бог,
что будет. Все ж представить смог
я математика. Вы живо рассказали.
Державин родом тоже из Казани.

ОТКРЫТИЕ

МАТЕМАТИК И ГЕНЕРАЛ

К Лобачевскому пришел

генерал сердитый:

— Я, профессор, сам прочел

труд ваш знаменитый.

Параллельных две чертил,

проводил ученья.

Верст четырнадцать почти

ждал пересеченья.

От Эвклидовых начал

не ушел в итоге. —

Математик отвечал:

— Жаль мне ваши ноги.

РАЗГОВОР МЕЖДУ ПОЭТОМ И ЛОБАЧЕВСКИМ

Поэт

Я любопытен,

хоть в науках точных,

поверьте, не имею знаний прочных.

Но все же для дорог,

мостов и зданий

теория Эвклидова ясна.

Лобачевский

Она для сил земных

и расстояний,

а для Вселенной

все-таки тесна.

И вправе я предположить,

что там,

где вихри бесконечные

несутся,

где счет мгновеньям,

что у нас векам,

другие геометрии

найдутся.

Не схожи с той,

что мы изобрели.

Поэт

И что незрима

нашими умами?

Лобачевский

Но люди ведь

когда-то  не могли

представить шаром то,

что под ногами

лежит так плоско.

Вывод тут простой.

Поэт

Так смело спорить

с логикой людской!

Лобачевский

Наш разум

из привычной оболочки

все ж вырвется.

Поэт

Постойте! Понял я!

Ведь даже звезды во Вселенной —

точки.

У точки —

геометрия своя.

Лобачевский

В столицу отослал

свой главный труд.

Поэт

Что вам ответили?

Лобачевский

Уж год как нет ответа.

Поэт

Тогда узнайте

мнение поэта.

Я думаю,

что вас там не поймут.

Привычного

любой из нас желает.

Привычному

и слава, и почет.

А тот,

кто на привычку посягает,

ни счастья,

ни покоя не найдет.

Все, что я понял в геометрии г-на Лобачевского,

ниже посредственного.

ИЗ АКАДЕМИЧЕСКОГО РАПОРТА В ИМПЕРАТОРСКУЮ АКАДЕМИЮ НАУК

РАЗГОВОР АКАДЕМИКА ИМПЕРАТОРСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК С ЖУРНАЛИСТОМ ЖУРНАЛА „СЫН ОТЕЧЕСТВА"

Академик

Недавно

мне представили на суд

по геометрии…

куда как важный труд.

Названье носит —

„Новые начала"!

Эвклида нового

нам только не хватало!

Журналист

Да, в гении пролезть

все норовят.

Вот сочинитель Пушкин.

Этот рад

из кожи вон —

с Державиным сравниться.

Но знай же свой шесток,

как говорится!

Академик

Профессор ординарный

из Казани!

К тому же

ректор университета.

Журналист

У нас теперь

дают так просто званья.

Не страшно

потерять авторитета.

Вот Пушкин — камер-юнкер!

Это ж честь!

Ан нет!

Все хочет в гении пролезть!

Профессор! Ректор!

Нынче маловато!

Какая ж тема

этого трактата?

Академик

О параллелях.

Лучшие умы

над этим бились.

Но увы, увы…

Пытались параллельность доказать.

Журналист

А наш казанский,

надо понимать,

умнее всех

и думает иначе?

Теперь нахальство —

это тоже сила.

Академик

Отрывок

я могу вам почитать:

„Двух тысяч лет

ученым не хватило,

чтоб разрешить

Эвклидову задачу!

Решается ль она

на самом деле?

И у меня

возникли подозренья".

Журналист

И у него!

Какое самомненье!

Академик

„Что истину

доказывать хотели,

с природой

нити разорвав живые!

Лишь опыт бы развеял

все сомненья,

в науке нет

науке подтвержденья!

Но разве к Солнцу

проведешь прямые!"

Хоть лоб разбей,

ни слова не поймешь!

Журналист

Хороший матерьяльчик!

Ну так что ж,

не верит

в параллельность двух прямых!

Гнетет безделье.

О студентах о своих

он меньше думает.

Ну ладно,

наш журнал

всех умников

немало задевал…

И о поэте

тоже он писал.

Спасибо.

Вам откланяться хочу.

Я все узнал.

Поверьте — не смолчу.

Академик

Он настрочит…

Но есть к тому мотив.

А данный труд

пойду сдавать в архив!

… Чего не может представить воображение, особливо живое и вместе уродливое? Почему не вообразить, например, черное белым, круглое четырехугольным, сумму всех углов в прямолинейном треугольнике меньшею двух прямых… Очень, очень можно, хотя для разума все это и непонятно.

… Почему бы вместо заглавия: о началах геометрии, не написать, например, Сатира на геометрию, Карикатура на геометрию, или что-нибудь  подобное?..

ИЗ ФЕЛЬЕТОНА В ЖУРНАЛЕ „СЫН ОТЕЧЕСТВА"

№  41 ЗА 1834 ГОД

РАЗГОВОР МЕЖДУ ПОЭТОМ И ЖУРНАЛИСТОМ

— Я рад вас видеть, господин Поэт.

Вы принесли стихи в журнал к нам?

— Нет.

Печатайте вралей присяжных прочих.

Я „Критику" журнальную прочел,

где, славного ученого пороча,

свое скрыть имя автор предпочел.

Лишь буквы две в конце статьи поставил.

„С.С." Чего же испугался он?

— Помилуйте, обычный фельетон.

— Нет, не обычный. Против всяких правил!

Понятных между честными людьми!

Что Личность уважать должны, к примеру.

— Фельетониста в суд или к барьеру?

Но вам что до ученых, черт возьми!

Ведь путают людей! Простые вещи

так затуманят, просто нету сил.

И надо б написать еще похлеще!

— Он не насмешек ваших заслужил.

И, может быть, из множества имен,

кому вы восхваленья расточали,

хотя б одно останется едва ли.

Его же вспомнят.

— Что вам дался он?!

— Давно мне ясен тайный псевдоним:

Сыч Строкоплюев. Виделся я с ним!

ГЕОМЕТРИЯ И МИНИСТР

Министр прочел в журнале фельетон.

Задумался. Потом воскликнул он:

— Профессора изобретают чушь!

Наставники младых, незрелых душ

должны служить примером почитанья

учебных истин. Этому ж название

поступку — вольнодумство. А по мне,

Рылеева достаточно вполне.

И тут ниспровержение основ!

Хоть бунт математический и нов!

Мне этот ректор был представлен. Я

считал его достойным чрезвычайно —

иль геометрия особая статья?

Послать о нем запрос! Немедля! Тайный!..

И через месяц секретарь принес

письмо:

— Ответ-с на ваш запрос.

— К его поступкам мы отыщем ключ, —

сказал министр и разломил сургуч.

"Заверить вас я искренне могу:

Отечество в его лице слугу

приобрело, и в том сомненья нет.

При нем Казанский университет

известен стал, и точные науки

он взял в свои уверенные руки.

Он математик, физик, астроном,

и предан государю он во всем.

Хотя порой задумчив так бывает,

что никого вокруг не замечает.

А что касаемо вопроса параллелей,

то чудаком слывет он среди нас… "

Министр был успокоен:

— В самом деле,

напрасно волновался в этот раз.

Ведь он благонадежности пример,

и главное — не ре-во-лю-цьо-нер!

И все-таки министры проглядели…

Ведь главный труд его о параллелях —

то революция… То был вперед рывок.

В двадцатый век. Понять министр не смог,

и многие увидеть не сумели…

А математика отправили в отставку.

Забытый всеми, быстро угасал.

Ослеп. Но труд упрямо диктовал,

внося то добавленья, то поправку…

О чем он думал

в свой последний час?

Быть может, о пространствах

беспредельных,

где нет привычных людям

параллельных,

иль думал он о будущем,

о нас?

И физика в дальнейшем подтвердила:

теория его не миф, не сон.

Луч света не прямой — вблизи светила

он силой тяготенья искривлен.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Разговор великого немецкого математика Гаусса со своим коллегой

Гаусс

Вот этот труд —

скрывать я не привык

пред вами правду —

мне по мыслям близкий.

Чтобы прочесть „Казанские записки",

я даже русский выучил язык.

Я сам так думаю.

Математик

Вы думаете?

Гаусс

Да.

Причем давно Эвклидовы основы

подверг сомненью;

но о том ни слова

в печать не просочится никогда.

Представлю лишь толпы звериный рык…

Математик

Но вы великий.

Гаусс

Я уже старик.

Подумаю, что ждать меня могло…

Родился рано он.

Не повезло.

Вы о словах моих

нигде ни звука.

Математик

Но ведь поддержка ваша

для него, хоть слово…

Гаусс

Не могу ни одного.

Его судьба — всем смельчакам

наука.

Вот пишет он, обиды не тая,

что высмеян в каком-то там журнале…

Его судьбу вполне представил я,

ну, а помочь смогу ему едва ли…

Ученый Гаусс, времени невольник,

хоть в круг вписал семнадцатиугольник,

но здесь ошибся. Мир его осудит…

А в письмах Гаусса все истину найдут.

О Лобачевском сразу вспомнят тут…

А Лобачевского в живых уже не будет.