Первые годы Петра I

На рассвете 30 мая 1672 г. у многодетного царя Алексея Михайловича родился сын. Это был его четырнадцатый ребенок, но первый от второй жены, царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной. Наступивший через два дня Петров пост заставил отложить крестины и положенный по этому случаю пир. 29 июня, в Петров день, царевич был крещен в Чудовом монастыре и наречен Петром. Крестным отцом стал его старший брат Федор, сын царя от первой жены, Марии Милославской.

На другой день всех собравшихся пригласили в Грановитую палату к столу. Большая коврижка, лежавшая перед царем, изображала герб Московского государства; два сахарных орла весили каждый по полтора пуда, лебедь в два пуда, утя и попугай по полпуда. Сделан был город сахарный, кремль с пушками, с конными и пешими людьми, охранявшими крепость. В конце пира каждому по его чину преподнесли по блюду разнообразных сладостей, и признательные гости унесли подарки домой.

У младенца было множество всякой одежды. На шестой месяц, когда Петр учился ходить, сделали ему "походячие кресла” на колесах. Да и разных игрушек хватало: потешная лошадка, всякие забавы, изготовлявшиеся в Оружейной палате, маленькие цимбальцы, органчики, дудки и другие музыкальные инструменты, которые часто приходилось отдавать в починку: живой, подвижный ребенок ломал их, желая узнать, откуда происходят звуки. Петру устраивали качели, зимой заливали ледяные горы.

В два года у царевича уже появилась своя небольшая, красиво убранная карета, запряженная четырьмя маленькими лошадками. По бокам шли четыре карлика, а один карлик ехал сзади верхом на крохотном коньке.

Вскоре в детской появились военные игрушки, вытеснившие все остальные. Теперь в Оружейную палату приносили чинить прорванные барабаны, сломанные потешные луки и пистоли, побывавшие в руках у царевича и его товарищей по играм — разных "робяток”, детей из знатных и незнатных фамилий. Видя военное увлечение сына, Алексей Михайлович приказал сформировать Петровский солдатский полк, где царевич считался полковником. Руководил полком шотландец Павел Менезиус. Он был широко образован, знал много языков, объездил почти всю Европу. Это был один из первых иностранцев, известных Петру I.

В 1676 г., когда Петру не исполнилось и четырех лет, неожиданно умер отец — царь Алексей Михайлович. Престол перешел к его четырнадцатилетнему сыну от первой жены Милославской — Федору Алексеевичу. Милославские, придя к власти, подвергли опале Нарышкиных, родственников Петра со стороны матери Натальи Кирилловны: сослали ее воспитателя и наставника Артамона Матвеева, отстранили от дел братьев царицы, да и сама она оказалась в изоляции.

Когда через шесть лет умер Федор, вновь встал вопрос о престоле.

Следующий по возрасту в роду Милославских был крайне болезненный, подслеповатый, слабый разумом 16-летний Иван. Бояре и Церковь с одобрения патриарха Иоакима провозгласили царем десятилетнего Петра. Власть от Милославских переходила к Нарышкиным. Они тут же вернули в Москву из ссылки Артамона Матвеева и поспешили опереться на своих сторонников.

Милославские, во главе с властолюбивой сестрой Ивана, Софьей, решили воспользоваться волнениями стрельцов, жизнь которых в последнее время заметно ухудшилась. Был пущен слух, что Нарышкины "придушили” Ивана. 15 мая 1682 г. озверевшая, пьяная стрелецкая толпа ворвалась в Кремль, всё уничтожая на пути.

Дрожащая Наталья Кирилловна вывела на Красное крыльцо перед разъяренной толпой Петра и Ивана. Несколько стрельцов влезли на крыльцо и пытались выяснить у Ивана, настоящий ли он царевич. Петр смотрел на всё широко раскрытыми глазами, прижавшись к матери. Он видел, как схватили и бросили на подставленные пики Артамона Матвеева, дядю царя Афанасия Нарышкина, многих приближенных царицы. Погромщики глумились над убитыми, волокли их по земле, истошно крича: "Дайте дорогу, едет боярин Артамон Сергеевич Матвеев!”

На следующий день бунт продолжился. Брата Натальи Кирилловны, Ивана, вывели на Красную площадь и изрубили на куски. По требованию Милославских стрельцы провозгласили царем Ивана вместе с Петром, а регентшей при малолетних правителях стала Софья.

В памяти Петра на всю жизнь сохранились страшные картины майских дней 1682 г. От перенесенного нервного потрясения у него с тех пор непроизвольно перекашивалось лицо, волочилась нога, накатывались неудержимые нервные приступы.

Как только в 1682 г. после стрелецкого бунта в России стали править два царя-подростка, Петр I и Иван V, в Казенном приказе срочно приступили к изготовлению необычного трона с двумя креслами. Он был выполнен из позолоченного серебра, на что ушло 300 кг драгоценного металла. Верхнюю часть спинки украсил чеканный орнамент с фигурами всадника, птиц и животных. К подножью трона вели три покрытые гравировкой широкие ступеньки, а перед ними высились три витых столба, завершавшихся фигурами двуглавых орлов.

В Грановитой палате во время празднеств, приема иностранных гостей на троне в левом кресле восседал Иван, а в правом — Петр. В спинке правого кресла было вырезано небольшое окно, скрытое за узорчатым ковром. Там находилось место для правительницы Софьи, которая подсказывала малолетнему Петру, как вести себя, что отвечать на вопросы послов. Впрочем, гордая, жаждущая власти царевна редко исполняла роль суфлера, и кто-либо из приближенных заменял ее.

Сейчас этот трон занимает почетное место в Оружейной палате.

В 1682 г., перед торжественным венчанием на царство двух братьев, Петра и Ивана, мастера Золотой палаты вынуждены были в срочном порядке изготовить вторую шапку Мономаха. Первая предназначалась Ивану как более старшему, а вот для Петра венца не оказалось. Ему сделали из золота "шапку Мономаха второго наряда” такой же формы, но поверхность осталась совершенно гладкой, украшенной драгоценными каменьями и жемчужинами.

Болезненному Ивану трудно было держать на голове тяжелую шапку Мономаха, и тогда в 1684 г. для старшего царя соорудили более легкую алтабасную (из персидской парчи) шапку, украшенную прорезными пластинками с эмалью и камнями. Несколько позже братьям-царям изготовили одинаковые алмазные шапки. На них имелись металлические пластинки с камнями в виде розеток, корон, двуглавых орлов, листьев.

Став царем в 10 лет, Петр I официально принимал иностранных послов. Об одном таком приеме в Кремле поведал шведский дипломат:

"В Приемной палате, обитой турецкими коврами, на двух серебряных креслах под святыми иконами сидели оба царя в полном царском одеянии, сиявшем драгоценными камнями. Старший брат, надвинув шапку на глаза, опустив глаза в землю, никого не видя, сидел почти неподвижно. Младший смотрел на всех, лицо у него открытое, красивое, молодая кровь играла в нем, как только обращались к нему с речью. Удивительная красота его поражала всех присутствовавших, а живость его приводила в замешательство степенных сановников московских.

Когда посланник подал верительную грамоту и оба царя должны были встать в одно время, чтобы спросить о королевском здоровье, младший, Петр, не дав времени дядькам приподнять себя и брата, как требовалось по этикету, стремительно вскочил со своего места, сам приподнял царскую шапку и произнес скороговоркой обычный привет: Его королевское величество, брат наш Карлус Свейский, по здорову ли?

Юный царь тяготился официальными приемами, не любил бывать в Кремлевском дворце, где всё напоминало ему жуткие сцены кровавой расправы во время стрелецкого бунта летом 1682 г. Бульшую часть времени он проводил в Преображенском, где жила мать. Но в ее покоях царила нервозная обстановка, велись постоянные разговоры об обидах и притеснениях, творимых Софьей.

Петра тянуло в поле, на простор. Там он со своими сверстниками предавался военным играм, составляя из дворцовых "робяток” потешные отряды. У Петра было свое вооружение: специально изготовленные пушки, алебарды, пищали, мушкеты. Софья радовалась забавам брата, снабжала ребенка и его товарищей по играм оружием. Она считала, что потехи отвлекут Петра от дворцовых дел.

В 1686 г. в Преображенском была возведена "потешная крепость” — Пресбург на Яузе. "Потеха” становилась государственной службой с жалованием и званиями. Не обходилось без драк и увечья.

Пристрастился царь и к морскому делу, завел "потешные” суда. Как-то в 1688 г. он нашел в сарае в Измайлове небольшой английский кораблик, который с помощью иностранцев был отремонтирован. "Нептуновы потехи” чередовались с "Марсовыми потехами”.

У молодого Петра сложилась своя "кумпания”. В нее входили А.Д.Меншиков — ближайший сподвижник царя; Ф.М.Апраксин — будущий адмирал; А.М.Головин — командир потешных полков, один из первых адмиралов и фельдмаршалов, а затем руководитель внешней политики страны; Г.И.Головкин — будущий канцлер. Князь Федор Юрьевич Ромодановский именовался "генералиссимусом Фридрихом”, был главой солдатских полков, "королем пресбурхским”, "князем-кесарем”. Царь назначил Ромодановского начальником Преображенского приказа, ведавшего политическим сыском.

Во время потешных игр "генералиссимусу Фридриху” противостоял "генералиссимус, король польский и семеновский” И.И.Бутурлин, командовавший стрелецкими полками. Оба "генералиссимуса” перед сражением, стоя на противоположных берегах Яузы, поносили друг друга на чем свет стоит, всячески ругали, оскорбляли своих противников, чтобы воодушевить солдат на яростную битву. После этого начиналось сражение. В дело шли боевые ружья, гранаты, бомбы, пушки и, конечно, кулаки, когда противоборство переходило в рукопашную. Искалеченных, раненых и убитых хватало. Побеждал обычно "генералиссимус Фридрих”. Стрельцы терпели поражение, в плену оказывался "король польский”. Побоище заканчивалось общим пиром.

Царице Наталье Кирилловне не нравились "огненные и водяные потехи” Петра, частые посещения иностранцев в Немецкой слободе, его равнодушие ко всему, что творилось в Кремле. Она задумала остепенить сына, которому шел 17-й год. "Женится — переменится”, — думала царица. Ей хотелось таким образом отстранить от правления рвавшуюся на царский престол Софью.

Из своего окружения Наталья Кирилловна отыскала для сына невесту, двадцатилетнюю Евдокию Лопухину. И то, что она на три года старше Петра, по понятиям матери, было кстати. Семейные заботы, может быть, привяжут юного царя к дому, отвадят от детских "потех”. Молодая боярышня, красивая лицом, смирная, благочестивая, воспитанная в старых традициях, нравилась царице, но совершенно не подходила беспокойному, всегда рвавшемуся к делу Петру.

28 января 1689 г. (никто не мог знать, что в этот же день, через 36 лет, Петра не станет) без всяких подобающих пышностей в Преображенском состоялась свадьба. Царь был хмур: наперекор своей воле он выполнял требование матери, которой не мог перечить. Царица просчиталась: Евдокия не только не привязала к себе мужа, но, наоборот, оттолкнула его своей набожностью, чрезмерной скромностью, бесцветностью.

У них не было ничего общего. Даже рождение в 1690 г. сына Алексея не сблизило супругов. Не укрепило семейные отношения и общее горе: в 1691 г. родился Александр, умерший через восемь месяцев. Евдокия, не блиставшая умом, всё больше тяготила царя. Но, пока жива была мать, Петр не решался порвать с Евдокией. А та не могла понять затеваемых мужем новшеств, царю с ней было невообразимо скучно, он не мог поделиться с нею сокровенными мыслями. Чем дальше, тем невыносимее становилась совместная жизнь. Дело шло к разрыву.

После смерти матери, вернувшись в 1698 г. из Европы, где царь находился с Великим посольством, он отправил Евдокию в монастырь; там царица насильно была пострижена под именем Елены.

Женитьба Петра в 1689 г. повлекла за собой конец регентства ненавистной сестры Софьи. Она правила за царей Петра и Ивана с 1682 г., не собиралась отдавать власть и величала себя "самодержицей всея Руси”. Петр называл ее "зазорным лицом”.

8 июля происходил крестный ход с участием обоих царей. Несли святую икону. Софья тоже пошла с ними. Петр потребовал, чтобы она оставила их, — обычай запрещал подобное женщинам, но Софья отказалась. Разгневанный Петр ускакал в Коломенское; зрело открытое столкновение.

Ровно через месяц, в ночь на 8 августа, боясь за свою жизнь, Петр укрылся в Троице-Сергиевом монастыре, куда прибыли все его сторонники. Петр написал письмо брату, царю Ивану: "Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте тому зазорному лицу государством владеть мимо нас”. С согласия Ивана Петр отправил Софью в Новодевичий монастырь. Софья лишилась власти.

В 1694 г., посетив Соловецкие острова, Петр с большой свитой направился в Архангельск, где поджидал прибытия построенного в Голландии корабля. Наконец, 21 июля, долгожданный корабль вошел в порт. Царь с великой радостью вглядывался в его стройную оснастку, но вдруг помрачнел, гневом исказилось лицо: на корме развевался голландский флаг.

"Как они посмели русский корабль под своим флагом пускать!” — в ярости закричал Петр. Только судно пристало к берегу, он стремительно ворвался на палубу, сорвал флаг, состоявший из трех горизонтальных полос красного, белого, синего цвета, поменял их местами и приказал тут же изготовить новый флаг: бело-сине-красный триколер.

Так возник русский флаг. Корабль нарекли "Святым пророчеством”, торжественно подняли на нем только что изготовленный стяг. Петр назначил капитаном корабля своего любимца швейцарца Франца Лефорта, а сам стал шкипером.

Появившись к концу XVII в. на русских военных кораблях, бело-сине-красный флаг в январе 1705 г. именным указом за номером 2021 из Приказа воинских морских дел Петра I дарован только коммерческим, торговым судам. Это решение подтверждено и в Морском уставе: "Корабли торговые российские повинны иметь флаг полосатый трех колеров: белый, синий, красный”.

В конце XVII в. Петр учредил морской флаг: триколер перечерчен по диагонали косым голубым крестом — Андреевский флаг. Позже горизонтальные полосы были сняты и осталось белое полотнище с голубым андреевским крестом.

Трехцветный флаг считался государственным, наряду с императорским черно-золото-белым, до 1917 г. В августе 1991 г. он возвращен в Российской Федерации как официальный государственный символ.

Царь Петр в Европе

В 1697 г., после захвата Азова Петр отправился в Европу с Великим посольством. Он хотел найти союзников в войне с Турцией, изучить военное, морское, инженерное дело, ознакомиться с европейскими странами, пригласить мастеров в Россию.

Царь со своими спутниками остановился в маленьком голландском городке Заандамме. Прибывшие представились плотниками из Московии и приступили к работе на верфи. Петр сам себя выдал: поселился в лачуге, а купил дорогую парусную лодку и вместо работы иногда совершал морские прогулки. Любопытные горожане быстро узнали, что под видом плотника у них находился сам русский царь. Некоторые голландцы, побывавшие в Москве, знали его по Немецкой слободе, где молодой монарх часто посещал иностранцев.

Жители городка буквально не давали проходу Петру. Толпы зевак обступали царя, и порой ему приходилось применять кулаки, чтобы расчистить себе дорогу. Он даже обратился к бургомистру с просьбой оградить его от любопытных. Последовал приказ: не мешать знатным иностранцам, которые не хотят раскрывать свою знатность. Однако это не помогло. Через несколько дней пришлось покинуть Заандамм и перебраться в Амстердам.

Когда Петр готовился с Великим посольством выехать в Европу, он велел изготовить для себя печать с девизом: "Аз бо есмь в чину учимых, и учащих мя требую” — "Я есть ученик и ищу себе учителей”. В Голландии он начал осваивать тонкости кораблестроения и до конца жизни был признателен голландским мастерам за выучку.

В Европе Петр много работал на верфях, учился математике, астрономии, рисованию, освоил искусство гравирования. Он осматривал фабрики, мастерские, склады, проявлял необыкновенную любознательность, поражал всех необычайной памятью, желанием всё познать и всё усвоить.

Царь слушал лекции профессора анатомии Рюйша, посещал с ним больницы, присутствовал на операциях. Увидев в его анатомическом кабинете превосходно препарированный труп ребенка, который улыбался как живой, Петр не утерпел и поцеловал его. Сам пробовал заниматься препарированием. В Лейдене он заглянул в анатомический театр доктора Боэргава, медицинской знаменитости того времени. Заметив, как некоторые дворяне из его свиты выказывают отвращение к мертвому телу, царь настолько рассердился, что приказал им зубами разрывать мускулы трупа. Им оставалось лишь подчиниться и выполнить волю властного и разгневанного монарха.

В начале 1698 г. царь из Голландии перебрался в Англию, куда попал после трехдневного плавания по неспокойному морю. Петр, одетый в костюм голландского матроса, весь переход провел на палубе и без конца расспрашивал сопровождавшего его английского адмирала Митчела об устройстве корабля, об искусстве навигации. Царь даже полез на мачту и пригласил последовать за ним тучного адмирала, но тот отказался от этого удовольствия.

Государь искренне обрадовался, узнав, что король дарит ему свою самую лучшую новую яхту, сочетавшую изящество и всевозможные удобства со скоростью хода. Вопросам об ее устройстве не было конца. Бедный адмирал не успевал давать ответы на всё то, что интересовало российского правителя.

В Англии, как до этого и в Голландии, Петр неустанно трудился, осматривал достопримечательности, бывал в библиотеках, музеях, театрах, посетил обсерваторию Гринвича, университет в Оксфорде, множество различных предприятий. Знакомясь с мастерской по изготовлению часов, он научился разбирать и собирать сложный механизм.

Несколько раз царь наведывался на Монетный двор, был в Королевском обществе наук, где рассматривал "всякие дивные вещи”, побывал на военных кораблях, наблюдал, как изготовляют артиллерийские снаряды, и сам стрелял.

Петр присутствовал на одном из многочасовых заседаний английского парламента. Российский самодержец отметил, что "сие нам не подходит”: ограниченность королевской власти и бесконечные дебаты вызвали его недовольство. Однако царю понравилось то, как англичане открыто высказывали королю свое мнение. "Вот чему надо у них учиться”, — сказал он своим спутникам.

Иногда участники царской свиты вместе с Петром никуда не уходили, целый день веселились дома, пили, горланили песни, громко ругались, засиживаясь за полночь. Нередко возникали и пьяные ссоры.

После трехмесячного жительства царь со своими приближенными уехал, оставив помещение в совершенно непригодном виде: полы и стены были исплеваны и испачканы, мебель изломана, занавески оборваны, картины изрезаны, диваны и кресла продырявлены шпагами, ибо многие вещи служили мишенью для стрельбы. Ранее ухоженные газоны были вытоптаны так, будто по ним маршировал полк солдат. Домовладелец предъявил огромный счет властям для восстановления всего разрушенного.

В период пребывания Петра I за границей в 1697 г. его пригласили на встречу со знатными немецкими дамами, страстно желавшими лично увидеться с царем московитов, о котором в Европе распространилось много слухов. Супруга правителя одного из прусских государств, София-Шарлотта, и ее мать попросили Петра посетить их замок.

Больше часа пришлось уговаривать молодого монарха. На приеме сначала государь чувствовал себя скованно, не умел или не хотел соблюдать этикет за столом. Но затем освоился, держался непринужденно, был прост и откровенен. Ужин продолжался более четырех часов.

Царь охотно отвечал на многочисленные вопросы, изумляя слушательниц умными и быстрыми ответами. За столом Петр пытался всех научить пить по-русски "до дна”, поднося из своих рук бокалы вина, не принимая отказа. Он показывал, как исполняются русские танцы, объяснял обычаи своей страны. Покорил собеседниц доброжелательностью, открытостью. Государь без стеснения поведал, что не питает страсти к охоте, не очень расположен к музыке, но обожает фейерверки и больше всего любит труд. Знатные особы были чрезвычайно удивлены, увидев натруженные мозолистые руки монарха. Танцуя, Петр принял корсеты из китового уса за кости и выразил удивление, что "у немецких дам чертовски жесткие кости”.

Позже София-Шарлотта и ее мать в своих письмах отмечали, что царь обладает большой живостью ума, "но наряду со всеми выдающимися качествами, которыми его одарила природа, следовало бы пожелать, чтобы его вкусы были менее грубы. Его не научили есть опрятно, не всегда может справляться со своими гримасами”. Знаменательна концовка их писем: "Его общество доставило нам много удовольствия. Этот человек совсем необыкновенный. Невозможно его описать и даже составить о нем понятие, не видав его”.

В 1717 г. Петр посетил Париж. Его хотели поразить богатством, роскошью, помпезностью королевских дворцов. Однако царь не проявил положенного такта, не выразил своего восхищения увиденным. Он отверг приготовленную для него резиденцию в Лувре. Гостю не пожалели "самую дорогую вещь в мире” — кровать, изготовленную по заказу Людовика XIV для своей возлюбленной мадам Ментенон. Петр же приказал поставить походную кровать в приглянувшейся ему маленькой комнатке.

Государь побывал в театре, но ему там было настолько скучно, что он не смог досидеть до конца. Охота на оленей произвела на него самое удручающее впечатление.

Петр не стеснялся своих привычек и манер, откровенно пренебрегал придворным этикетом. Властный человек, правитель огромной России, везде чувствовавший себя хозяином, поступал как ему вздумается. Выходя на улицу, он садился в чужую карету и спокойно уезжал в ней, как в собственной. Один из французских вельмож говорил: "Царь всего лишь сумасброд, пригодный самое большое на то, чтобы быть боцманом на голландском корабле”.

В Париже Петр I нанес ответный визит семилетнему королю Франции Людовику XV, который со своей свитой накануне побывал у русского царя. Маленький правитель поджидал гостя у парадного входа. Петр поднял Людовика на руки, крепко расцеловал и понес вверх по дворцовой лестнице. Окружавшим его придворным и дипломатам он весело заявил: "Всю Францию несу на руках”.

В письме к Екатерине он сообщал следующее: "Объявляю вам, что в прошлый понедельник визитировал меня здешний королище, который пальца два более Луки нашего [царского карлика-шута], дитя зело изрядное образом и станом, и по возрасту своему довольно разумен, которому семь лет”.

Будучи в Париже, Петр I для своих гренадеров приказал соорудить баню в одном из домов на берегу Сены, чтобы разгоряченные после мытья солдаты могли искупаться в реке. Парижане с ужасом смотрели на эти варварские затеи: голые люди выскакивали из дома и с радостными криками кидались в Сену, ныряли, плавали в холодной воде. Много зевак развлекалось необычным зрелищем, глядя на рослых, крепких дикарей.

Королевский чиновник, сопровождавший царя, увидев такое купание, обратился к государю с просьбой прекратить подобное безобразие, так как оно нарушает этикет и может привести к смерти людей. Петр, рассмеявшись, ответил: "Не беспокойтесь. Солдаты от парижского воздуха немного ослабели, так что закаливают себя русской баней. Привычка — вторая натура”.

В 1717 г., знакомясь с Францией, Петр I побывал в Реймсе, традиционном месте коронации французских королей. В соборе католические священники, проявляя особое внимание к высокому гостю, показали ему свою реликвию — старинную странную книгу, написанную таинственными, никому не понятными знаками.

Петр взял в руки книгу и, к удивлению присутствовавших, вдруг начал свободно читать ее вслух потрясенным духовникам. Он объяснил, что это рукопись древнерусского Евангелия.

Оказалось, что книгу привезла с собой в середине XI в. дочь великого Киевского князя Ярослава Мудрого Анна, королева Франции.

Побывав в 1716 г. в старинной крепости Кёнигсберг, что высится на берегу реки Перголя при ее впадении в Балтийское море, русский царь по своему обыкновению осматривал достопримечательности и заглянул в городскую библиотеку. Среди древних рукописей он неожиданно обнаружил огромную книгу на языке, которого немцы не знали. Петр открыл ее и без какого-либо напряжения стал читать страницу за страницей, переводя текст окружавшим его сотрудникам библиотеки.

У него в руках оказалась одна из ранних редакций "Повести временных лет”, составленной в Смоленске. Как выяснилось, польский магнат Б.Радзивилл в конце XV в. вывез ее оттуда, а позже она попала в Кёнигсберг. Поэтому летопись получила наименование Радзивилловской или Кёнигсбергской. События в ней изложены до 1206 г., рукопись включала 617 красочных миниатюр. Петр I сразу же оценил важность своей находки и приказал снять с нее копию с имевшимися "картинками”.

Во время Семилетней войны русские войска заняли Пруссию и в 1760 г. вступили в Берлин. Российская Академия наук затребовала кёнигсбергскую летопись, и в 1768 г. она впервые была издана.

Петр посетил музей Лютера в Виттенберге. В комнате, где работал великий реформатор, царю показали капли чернил, оставленных на стене. Сопровождавшие монарха лица рассказали ему, что однажды, когда Лютер писал, к нему явился дьявол, и Лютер бросил в него чернильницу. Капли чернил остались на стене с того времени. Государь внимательно рассмотрел эти капли и увидел, что они сырые, недавно нанесены на стену.

Царя попросили оставить собственноручную запись о пребывании в музее. Петр взял мел и написал: "Чернила новые и совершенно сие неправда”.

"Полудержавный властелин”

Императрица Екатерина I взошла на престол с помощью Меншикова и преданных ей гвардейцев. Царствовала весело, предавалась развлечениям, пирам, тратила огромные средства на свои прихоти, вела беспорядочную жизнь. Она царствовала, а ее друг юности светлейший князь Меншиков правил. Создан был Верховный тайный совет, где председательствовать должна была монархиня, но вскоре она передала эту роль Меншикову. Он докладывал Екатерине о рассмотренных вопросах, о делах государства.

Попасть на прием к государыне было трудно даже всесильному временщику: у нее мало оставалось времени на государственные дела, развлечения продолжались до глубокой ночи.

Екатерина любила прогулки по Неве с пушечными выстрелами, фейерверком, музыкой. Каждое событие, как, например, спуск на воду очередной галеры, сопровождалось пиршеством, отмечались все праздничные дни, установленные еще при Петре.

Благо, было кому заботиться о жизни огромной державы, о связях с другими странами. Всё решал светлейший. За труды Меншиков получил город Батурин, которого безрезультатно домогался у Петра. Было прекращено следствие по многочисленным делам о его злоупотреблениях, бессовестнейшему казнокрадству, ликвидированы тяготившие князя начеты и долги. Страна находилась в полном подчинении у неграмотного царедворца, которого А.С.Пушкин метко величал "полудержавным властелином”.

Меншиков всегда слыл противником малолетнего царевича Петра, но с некоторых пор полностью изменил свое отношение к нему. Он стал его горячим поклонником и даже называл единственным возможным наследником престола. Всё оказалось довольно просто: всесильный князь вознамерился породниться с царской семьей и выдать за Петра свою дочь Марию. Меншикова не останавливало то обстоятельство, что она уже была помолвлена с сыном знатного польского магната Сапеги. Светлейший добился у Екатерины завещания, по которому трон передавался 12-летнему Петру II, обязанному жениться на дочери Александра Даниловича.

Екатерина I скончалась 6 мая 1727 г. Через несколько дней после ее кончины состоялась новая помолвка: Мария получила титул "императорского высочества”, а князь становился царским тестем. Придя к власти, мальчик-император присвоил Меншикову давно желаемый им чин генералиссимуса, которого не мог добиться ни от Петра Великого, ни от Екатерины I. Одновременно он был удостоен звания полного адмирала.

Разыграли спектакль, составленный могущественным правителем. На торжествах по случаю вступления на престол Петр II вышел вперед перед собравшимися сановниками и произнес заученную фразу: "Сегодня я хочу уничтожить фельдмаршала!” Слова эти привели собравшихся в недоумение. Выждав минуту, монарх достал из кармана и вручил светлейшему заготовленный указ о назначении его своим генералиссимусом, главнокомандующим армии и флота. Теперь Меншиков вознесся на самую высшую ступень власти, да оказалось, что ненадолго.

19 июня светлейший князь тяжело заболел, и могущество его рухнуло в одночасье. За пять недель болезни будущего тестя царь попал под влияние Долгоруких, быстро остыл к деспотичному временщику, не проявлял интереса к нареченной невесте. 8 сентября Меншикову было запрещено выходить из своего дворца, а после непродолжительного домашнего ареста последовала ссылка.

Петр II всё больше тяготился мелочной опекой и постоянным контролем со стороны Меншикова за деятельностью юного императора. Властный и деспотичный правитель, тративший на себя огромные средства, строго выговаривал царю за малейшие не согласованные с ним расходы. Князь считал, что молодой государь должен во всем ему подчиняться, проверял выполнение уроков, следил за тем, кого принимает Петр, как проводит время. Государь отказывался встречаться с надменной, хмурой невестой, называл ее "мраморной статуей”. Мария получила свой двор, казну, свиту. Отец не жалел средств для ее благополучия. Император же не знал, как от нее избавиться.

Петра радовали встречи с любимой сестрой Натальей, что была на год его старше, и с веселой, жизнерадостной 19-летней теткой Елизаветой Петровной. Меншиков стремился оградить царя от частых встреч с ними, боясь ослабления своего влияния. Это вызывало раздражение, юный монарх не хотел более подчиняться надменному царедворцу.

Воспитатель царя А.И.Остерман, хитрый и ловкий интриган, чтобы свалить ненавистного Меншикова, предложил поженить Петра и Елизавету и тем самым примирить враждующие стороны. Однако план немедленно был отвергнут временщиком, позиции которого могли значительно пошатнуться.

Летом 1727 г. светлейший тяжело заболел, и Петр освободился от деспотичного надзора. Всё больше царь подпадал под влияние приставленного к нему самим Меншиковым 19-летнего князя Ивана Долгорукого, повесы и кутилы. Тот слыл большим выдумщиком до всевозможных забав, застолья, ночных похождений, маскарадов. Царь с радостью окунулся в веселое времяпрепровождение.

С другой стороны, воздействовала на него Елизавета — неустрашимая наездница, любительница охоты и всяческих развлечений. Она всё больше нравилась Петру. Целыми днями император бывал с ней, состязаясь в верховой езде, охотясь, весело проводя время.

В конце июля Меншиков выздоровел и вознамерился получить отчет от венценосного юноши. Государь к этому времени настолько изменился, что не собирался больше подчиняться кому-либо, а князь этого не заметил. Проверяя расходы, он недосчитался нескольких сот рублей из трех тысяч, отпущенных императору на мелкие расходы. Немедленно был отстранен от должности камердинер. Царедворец тут же отправился к Петру за защитой. Последовал гневный разговор монарха со светлейшим, и камердинер был возвращен.

Через несколько дней император потребовал у Меншикова пятьсот рублей и подарил их сестре Наталье. Узнав об этом, светлейший немедленно отобрал у нее полученные в подарок деньги. Государь возмутился выходкой князя и заявил ему: "Кто из нас двоих император? Я научу тебя подчиняться императору!”

Произошел окончательный разрыв. В сентябре 1727 г. Меншиков с семьей был отправлен в ссылку, а через два года он умер в далеком Березове.