Ромка — "тупой" ребенок
— Вы знаете, — энергично сказала мне
Ромкина мама, едва коснувшись задом сиденья кресла и не успев
отдышаться, — он с полутора лет ходил в ясли, а потом в детский сад. Так
вот, там на него никто никогда не жаловался. Никто и никогда —
понимаете?!
— Понимаю, — кивнула я. — Но ведь вы пришли сообщить мне о чем-то другом, не правда ли?
— Да, конечно, — мама несколько сбавила
обороты и растерянно закрутила головой. — Его хотят оставить на второй
год. Или вообще выгнать. Идите, говорят, на домашнее обучение.
Представляете? Они, значит, специалисты, не справляются, а я что делать
буду?! В наше время такого безобразия не было! Учителя должны были всех
учить! И учили, между прочим…
Мама продолжала свой возмущенный и
достаточно стандартный монолог о «добрых старых временах», а я тем
временем осторожно рассматривала Ромку. Прерывать маму казалось мне
бесполезным — ей надо было выговориться. Вполне возможно, что потом,
выплеснув свое возмущение, она станет достаточно адекватной и способной к
диалогу. Стоило подождать.
Ромка спокойно сидел на стуле, сложив
руки на коленях, и достаточно безучастно слушал мамины стенания. На его
лице не отражалось ни стыда, ни огорчения, ни беспокойства. Взгляд его
бледно-голубых глаз лениво блуждал по комнате, иногда задерживаясь на
том или ином предмете. Установка биологической обратной связи вроде бы
вызвала его интерес, но о том, чтобы подняться и подойти к ней поближе,
рассмотреть ее или тем более что-то спросить, Ромка явно даже не
подумал.
Тем временем мама более-менее «иссякла» и, предположительно, стала способна к конструктивной коммуникации.
— Расскажите, пожалуйста, — попросила
я, — как складывались Ромины отношения со школой с самого начала? В
каком ты классе сейчас, Рома?
— Во втором, — подумав, ответил Ромка, и
на лице его появилось выражение явного удовольствия, которое я не
знала, чему приписать.
Мама сообщила, что пошел Ромка в школу
совершенно нормально, в срок и с большим желанием учиться. На занятиях в
детском саду его скорее хвалили, чем ругали, точнее, воспитательница
говорила, что мальчик хотя звезд с неба и не хватает, но всегда готов
поработать над заданием и, если оно ему по силам, никогда не бросит его
на полдороге, как другие дети. Идя в школу, Ромка знал буквы и мог
прочитать по слогам простые слова. Считал плохо, на пальцах, в пределах
первого десятка. Писать не мог совсем, даже печатными буквами. Не
отделял слова друг от друга, не соблюдал строчку. Но воспитательница
сказала маме, чтобы та не волновалась, и всему этому, мол, научат в
школе. Мама и сама так полагала, ориентируясь на собственное детство,
когда больше половины детей приходило в первый класс, даже не зная букв.
Школу выбрали обычную, дворовую, класс назывался каким-то
экспериментальным, но в чем суть этого эксперимента, Ромкина мать так и
не сумела для себя уяснить. Букварь был все тот же, с пограничниками и
космонавтами (правда, прошли его всего за два месяца вместо года).
Бублики и куклы, которые делили между собой Петя и Маша в учебнике по
математике, тоже выглядели смутно знакомыми. Из учебника по чтению
исчезли рассказы про дедушку Ленина, но толстовская Жучка все так же
делила кость со своим отражением, а несчастный мальчик все так же
выбрасывал в окно косточки от съеденных тайком слив, не подозревая еще,
чем ему это угрожает. Правда, была еще какая-то информатика и история
Санкт-Петербурга, но оба этих предмета находились где-то на периферии
сознания как учеников, так и учителей и родителей. Учительница попалась
молодая и веселая, часто смеялась и шутила с детьми. И вроде бы все было
хорошо, только вот Ромка почему-то учился все хуже и хуже. Сначала он
старался, по три четыре раза переписывал домашние задания. Но в классе
все равно ничего не успевал, все диктанты и контрольные писал на двойки и
единицы. По совету учительницы мать во время выполнения домашних
заданий сидела с Ромкой рядом, и первый класс он с грехом пополам
закончил. А во втором стало совсем плохо, потому что Ромка перестал
огорчаться плохим отметкам, перестал стараться что-либо понять и, по
словам учительницы, попросту отсутствовал душой на уроке. «Тело Романа» —
так называла учительница то, что оставалось. Дома тоже дела шли не
блестяще.
— Пока я двадцать раз не скажу, он за
уроки даже не подумает взяться, — делилась мама своими огорчениями. — Я
сижу, смотрю на него — вроде бы что-то пишет. Уйду в кухню — может два
часа просидеть над двумя строчками. И не то чтобы какие-нибудь уж
сложные задания — я же вижу, просто всё… Десять раз объясню, а потом не
выдерживаю, срываюсь, начинаю кричать… Только вот что я думаю — как же я
раньше не замечала, что он у меня такой тупой?! Как-нибудь ведь должно
же было это проявляться… Или он теперь только потупел? Но тогда это что
же значит?. Тогда его, получается, лечить надо… С чего бы это? Папаша
наш, конечно, негодяй порядочный, но ведь не дурак же, совсем не дурак!
Вон сейчас какие дела у себя на фирме проворачивает! И от алиментов как
ловко отделывается! А нас у матери трое было, отец с матерью на фабрике
работали, в смены, сроду никогда ни с кем из нас не сидели. Если
непонятно что, спрошу у сестры или у подружек, а так — сама. И все трое
школу нормально кончили… Откуда же он такой — объясните мне, доктор?! И
что мне теперь с ним делать? Это же второй класс только, и уже от него
отказываются… Что же дальше-то будет?! Куда же ему идти-то? На улицу?
Воровать?!
И в самом деле — что же делать Ромкиной
маме? Переводить его на домашнее обучение нельзя ни в коем случае — он
просто не способен к самостоятельной работе, а мама эмоционально не
готова взять на себя основную тяжесть занятий с ним. Его социальные
контакты не нарушены, он здоров и, следовательно, должен оставаться в
школе — это ясно. Но как это сделать? Оставить на второй год? Перевести в
школу для детей с отклонениями в развитии? А есть ли у Ромки эти
отклонения? И почему раньше, до школы, никто их не замечал?
Почему дети не успевают в начальной школе?
Школьные навыки, в отличие, например,
от способности младенца сидеть, удерживать предмет или переворачиваться с
живота на спину, не являются только функцией биологического созревания.
Они должны быть преподаны и усвоены. Поэтому понятно, что уровень
приобретения детьми школьных навыков неизбежно будет зависеть от
семейных обстоятельств и обучения в школе, а также от их индивидуальных
особенностей характера. К сожалению, далеко не всегда возможно уверенно
отделить школьные трудности, обусловленные внешними обстоятельствами, от
школьных трудностей, причинами которых являются некоторые
индивидуальные нарушения.
Поэтому причины, по которым дети не
успевают в начальной школе, чрезвычайно многообразны, плавно перетекают
одна в другую, да еще и встречаются, как правило, не изолированно, а в
совокупности. Очень условно их можно разделить на биологические,
социальные и эмоциональные.
1. Одной из самых распространенных
причин ранней неуспеваемости, которая, скорее всего, может быть отнесена
к первой группе (хотя и отчетливо тяготеет ко второй), является тот
факт, что часть детей приходит в первый класс, не достигнув уровня школьной зрелости.
Это могут быть шестилетние дети, которых родители не захотели больше
«держать» в детском саду, или дети, достигшие календарных семи лет, но
умственный возраст которых на момент поступления в первый класс слегка
меньше. Ослабленные дети, которые в дошкольном периоде много и часто
болели. Кроме того, существует культурный стереотип, согласно которому
мальчиков надо отдавать в школу как можно раньше, потому что спустя
одиннадцать лет это будет как-то (автору так и не удалось уяснить, как
именно) способствовать улучшению ситуации с армией. А ведь именно у
мальчиков в три-пять раз чаще наблюдается задержка в развитии речи и
общая задержка развития. Если, вопреки рекомендациям специалистов, такие
дети все-таки попадают в первый класс раньше, чем достигнут уровня
школьной зрелости, они просто обречены на отставание. Как правило,
подержав таких детей еще год дома, внимательно занимаясь с ними, удается
существенно снизить риск, а то и вовсе предотвратить их неуспеваемость в
начальной школе.
2. Второй причиной школьной
неуспеваемости в младших классах, тяготеющей к «биологической» группе,
является то, что в школу приходят соматически ослабленные дети.
Их школьная зрелость несомненна, уровень интеллекта достаточно высок,
календарный возраст соответствует обучению в первом классе, но… они
часто болеют и пропускают занятия, быстро устают и к третьему-четвертому
уроку уже не способны ни на чем сосредоточиться, а следовательно,
вторая половина школьного дня проходит для них впустую. Такие дети,
разумеется, должны посещать школу, но нуждаются в специальном режиме и
системе реабилитационно-закаливающих мероприятий. Сюда же можно отнести
детей с врожденными или приобретенными нарушениями зрения и слуха.
3. Следующая, безусловно биологическая, причина неуспеваемости в начальной школе — это леворукость ребенка.
У таких детей доминантное полушарие мозга не левое, как у большинства
людей, а правое, и с этим связаны вполне определенные характеристики их
личности. Не вдаваясь в сложные нейрофизиологические и психологические
особенности этого состояния, отметим лишь, что «правополушарные» люди
обладают особым «синтетическим» взглядом на мир, им зачастую присуще
тонкое, художественное и интуитивное восприятие действительности. Для
обсуждаемого нами вопроса важно, что все программы средней школы
(исключение, быть может, составляют программы вальдорфских школ, но это
сильно на любителя) ориентированы на «левополушарных» детей с
преобладанием аналитического, а не синтетического мышления. Кроме того,
существует еще и тот малоприятный (для левшей) факт, что мы, в отличие
от арабов и японцев, пишем слева направо и, следовательно, ребенок левша
при письме левой рукой закрывает то, что уже написал. Эта особенность
процесса, сами понимаете, тоже не добавляет ему успешности. Здесь
единственный совет — терпение, терпение, терпение. Среди американских
профессоров левшей в 20 (!) раз больше, чем в популяции в среднем. Так
что у вашего ребенка все впереди. Терпите и помогайте терпеть ему.
Главное — не отбить охоту учиться. Поощряйте, вселяйте надежду. При
благоприятно сложившихся обстоятельствах ребенок-левша после окончания
начальной школы быстро и уверенно догоняет своих сверстников. А там
недалеко и до американского профессора!
4. Следующая «околобиологическая» причина — тот или иной неврологический диагноз.
Задержка психического развития, легкая степень умственной отсталости,
гипер- или гиподинамический синдром, последствия ММД или еще что-нибудь,
отдифференцированное изобретательным умом врачей-невропатологов. Здесь
все коррекционные и лечебные мероприятия проводятся в тесном контакте со
специалистом, а ребенку по мере возможности внушают уверенность в том,
что его проблемы решаемы, а отставание — преодолимо. Как правило, так
оно и есть.
Следующие две причины могут быть условно отнесены к социальной группе.
5. Одна из них — это педагогическая запущенность ребенка.
Причем хотелось бы отметить, что вовсе не обязательно речь здесь идет
об опустившихся родителях-алкоголиках или детях, выросших в наркоманских
притонах (случается, к сожалению, и такое, но эти дети, как правило,
вообще не посещают школу. Их судьба — наша общая боль и тревога, но
сейчас мы говорим не о них). Педагогически запущенные дети встречаются в
совершенно нормальных, очень приличных и даже в очень обеспеченных
семьях.
Родители Володи решили стать фермерами.
Пять лет они вели хозяйство где-то в Псковской области, боролись с
трудностями, но потом что-то окончательно не заладилось, да и сына
пришло время отдавать в школу. Вернулись. Отец мальчика убеждал меня,
что Володя может без вреда для здоровья спать на снегу, пробежать 40 км
на лыжах, управлять трактором, заколоть поросенка и подоить корову.
Охотно верю. Но мальчик не знает своей фамилии, дней недели, букв и с
трудом считает до десяти, загибая пальцы.
Мама Вероники работает парикмахером в
престижной гостинице. Отец — бизнесмен. Девочке покупают все, во что она
ткнет пальцем. Собираются отдать в частную школу. Вероника
категорически отказывается учиться и все свое время проводит перед
видиком или в уголке с куклами Барби. Не знает абсолютно ничего, не
может выполнить ни одного тестового задания. Родители не хотят
«насиловать» ребенка. «Нас всю жизнь мордовали, пусть хоть дочка
оттянется», — говорит мама. «Нам было трудно, зато дети будут жить при
коммунизме!» — похоже, правда? А говорят, молодежь теперь другая…
Нравится нам это или нет, но детей к
школе сегодня нужно готовить. Об этом мы уже говорили, поэтому не будем
повторяться. Помните, что педагогическая запущенность — это вовсе не
обязательно гулящая мать и опухший от водки отец. Как и всегда в жизни,
все несколько сложнее…
6. Вторая, безусловно социальная, причина — это плохое обучение в школе.
Непрофессионализм педагога, его личные проблемы, проецирующиеся на
детей. Конфликт между педагогом и родителями, опять же отражающийся на
ребенке. Нездоровая атмосфера в классе, также замыкающаяся на педагоге
(например, насаждаемое учителем фискальство).
7. Причиной плохой успеваемости может быть и неправильно выбранная программа для обучения.
Например, ребенка с очень средними способностями пытаются обучать по
программе для одаренных детей или откровенного «правополушарника»
запихивают в престижную математическую школу.
8. Следующая социальная (и отчасти эмоциональная) причина плохой успеваемости — это конфликты ребенка с одноклассниками,
неумение или нежелание строить с ними дружеские отношения. В начальной
школе она встречается относительно редко, далее ее удельный вес резко
возрастает. Ребенок нелюдим или чрезмерно застенчив. Имеет какой-то
недостаток внешности или слишком вспыльчив и агрессивен. Его дразнят или
избегают, ему не дают проходу, у него нет друзей, он не хочет идти в
школу, постоянно испытывает напряжение, переживает — в результате
страдает успеваемость.
9. И последняя, чисто эмоциональная, но довольно часто встречающаяся причина — личный конфликт или просто непонимание между учителем и учеником.
Иногда это просто несовпадение темпераментов. В практике автора был
случай, когда девочка-флегматик отказывалась идти в школу и вообще
учиться, утверждая, что испытывает ненависть к учительнице. После
разбора причин этой ненависти выяснилось, что учительница (между прочим,
имеющая звание «заслуженный учитель») — холерик, мгновенно вспыхивает и
гаснет, ведет уроки на сплошном порыве вдохновения и в течение урока
может два раза громоподобно обругать и два раза не менее экспансивно и
искренне похвалить одного и того же ученика. Девочке такие перепады
настроения были непонятны и неприятны (она сама с трудом заводилась, но
потом так же с трудом остывала), и в конце концов она решила, что
учительница просто «все врет», не испытывая на самом деле никаких
чувств. Находиться рядом с постоянно лгущим человеком ей было очень
тяжело, и в качестве способа борьбы она избрала свойственный флегматикам
уход из ситуации: решила в школу больше не ходить. |