Родителям, которые хотят, чтобы их сын или
дочь нормально и без потерь прошли этап «подросткового группирования»,
необходимо помнить следующее:
1. В нормальной гармоничной семье, где
к увлечениям ребенка относятся с интересом, без излишней серьезности
или, наоборот, сарказма, возможности для коррекции даже очень сильных
«отклонений» весьма велики. Если подросток слишком много времени уделяет
совершенно бессмысленному, на ваш взгляд, времяпрепровождению и это
происходит в ущерб учебе, семейным отношениям и т. д., задумайтесь: что
именно он там ищет? Может быть, он слишком мало развит интеллектуально и
более умные развлечения ему просто не по зубам? Может быть, слишком не
уверен в себе, и лишь затерявшись в толпе совершенно одинаковых орущих
фанатов чувствует себя комфортно? А может быть, ему не хватает тепла и
понимания в семье, и он ищет его среди «единочувственников»? Если вам
трудно самим проанализировать этот вопрос, обратитесь за помощью к
специалисту. Ответив на него, вы сможете совместно продумать и
осуществить систему коррекционных мероприятий.
2. В норме подростковая реакция
группирования исчерпывает себя приблизительно к окончанию неполной
средней школы. Двадцатилетний рэпер — это уже нонсенс. Конечно, иногда в
лесах ленинградской области встречаются двадцати пяти — тридцатилетние
эльфы или гномы. Это толкинисты — поклонники многотомного «Властелина
Колец» Дж. Р. Толкина. В тех же лесах и на реках встречаются и «старые
туристы». Они ходят по азимуту, сидят у костров и задушевно поют
туристские песни двадцати-тридцатилетней давности. Мне кажется, что в
этом случае мы имеем дело не столько с индивидуальными психологическими
проблемами и задержанной реакцией группирования, сколько с общей тоской
данного (весьма, кстати, интеллектуально и эмоционального богатого) слоя
по ушедшей юности.
3. Не стесняйтесь задействовать свой
собственный интеллектуальный потенциал. Будите мозги своих детей,
побуждайте их рассуждать над причинами и следствиями на материале их
реальной подростковой жизни. Не бойтесь говорить правду, не бойтесь
оказаться невежественными в каких-то вопросах. Если вы чего-то не
знаете, почитайте соответствующие книги. Почему существует реакция
группирования? Что это дает членам группы? Как это происходит у
животных? В первобытных племенах? В Древней Руси? Как сейчас? В чем
сходство и в чем отличие? Чем референтная группа отличается от
объединений павианьей молодежи? В чем ее интеллектуальный,
эмоциональный, социальный смысл? Почему люди пробуют наркотики? Что
происходит потом? Кто в этом заинтересован? Что такое «иная реальность» и
как ее достичь? Что делали для этого эскимосские шаманы? Тибетские
ламы? Православные святые? Что делают современные кришнаиты? Баптисты? В
чем состоит психофизиологическая суть слушания тяжелого рока, приема
ЛСД, пения мантр, повторения православной «Умной молитвы»? В чем
сходство и в чем различие? Обсуждайте все эти вопросы серьезно и
заинтересованно, запрашивайте примеры у сына или дочери и сами приводите
их из своей жизни. Честное слово, вам самим понравится. А как это будет
для подростка полезно… Конечно, после ваших бесед он не перестанет быть
«кислотником» или «меломаном», но будет хоть как-то осознавать и
анализировать происходящее, и увести его «как телка на веревочке» будет
уже гораздо труднее.
4. Если у ребенка в детстве были
какие-то психоневрологические проблемы, то подростковый возраст для него
— чрезвычайно ответственное время. В этот момент испытываются на
прочность приобретенные механизмы адаптации нервной системы, и в этот же
момент особенно велика опасность срыва. Родителям таких детей следует
заранее позаботиться о том, чтобы у ребенка к этому моменту были
устойчивые увлечения (кружки, секции, клубы — годится все), какой-то
(пусть самый узкий, но относительно привычный и постоянный) круг
общения, не особенно много свободного времени и родители в свободном
доступе, то есть всегда готовые поговорить, обсудить возникшие проблемы,
дать совет и т. д.
5. Если у ребенка отягощенная
наследственность (алкоголизм, наркомания, асоциальное поведение,
психические заболевания ближайших родственников), то на таких детей в
подростковом возрасте тоже надо обратить особое внимание. Лучше, если
этот период будет протекать под систематическим контролем специалиста,
который будет регулярно встречаться с самим подростком и его родителями.
Это позволит в самом начале заметить возможные отклонения. Справиться с
ними «в зародыше» гораздо легче, чем иметь дело с запущенной формой.
Кроме того, для этих детей справедливо все то, о чем сказано в
предыдущем пункте.
Еще о Лене..
Самое главное, что я узнала из первой
беседы с Леной, — что в течение пяти лет девочка занималась сначала в
секции легкой атлетики, а потом баскетболом, имела первый юношеский
разряд. В прошлом году во время тренировки в спортлагере повредила
связку. О прыжках пришлось надолго забыть.
— И много по времени ты тренировалась, когда занималась в спортшколе? — спросила я.
— Еще бы, — усмехнулась Лена. — Шесть раз в неделю. Три четыре часа в день. Иначе никаких результатов не будет.
— А для тебя были важны именно результаты?
— Конечно! — широкие плечи взлетели к самым ушам в недоуменном пожатии. — А зачем еще спортом заниматься? Чтобы победить!
— И как же это ты все успевала?
— Да как-то так все получалось.
Прибегала из школы, быстро делала что-то из уроков, потом сразу на
тренировку, брала с собой спортивную форму и все рэперские приколы.
После тренировки переодевалась и ехала на Елизаровскую. Там наши
тусуются. Ну, потусовалась — и домой. Хорошо было…
— А теперь?
— Теперь не так все как-то…
Привыкшая в течение пяти лет к
чрезвычайно жесткому режиму дня, к огромным физическим нагрузкам, не
слишком развитая интеллектуально, но честолюбивая и целеустремленная
девочка оказалась буквально выбита из колеи неожиданной травмой. Не
заполненные никакой деятельностью временные промежутки вызывали иллюзию
одиночества и покинутости. С родителями никогда особого контакта не
было. За пять лет они привыкли к тому, что старшая дочка при деле, сама
регулирует свой день, и фактически не обращали на Лену внимания.
Одноклассники Лениных спортивных страстей тоже не понимали, хотя, может
быть, девчонки и радовались втихомолку тому, что гордая, самолюбивая
Лена, несмотря на все свои спортивные успехи, которые были гордостью
школы, упала-таки «мордой в салат».
Оставалась только музыкальная тусовка.
Но и там Лена чувствовала смутное неудовлетворение. Отношения на
Елизаровской были поверхностными и неверными, как весенний лед. «Лезть в
душу» не рекомендовалось. Те, у кого были деньги, могли чем-то угостить
остальных, но никогда не раскрывали источников своих «доходов».
Спрашивать считалось неприличным. В спортивном сообществе все было
устроено иначе. Там — все на виду, и проблемы одного становились
проблемой команды. Решали их тоже сообща, в раздевалке, методом
мозгового штурма. К тому же — и это, по мнению Лены, было все же самым
важным — в спортшколе занимались делом. А теперь у Лены этого дела не
было. Она потеряла его вместе со своей референтной группой.
Однако сдаваться и жаловаться на жизнь
не в характере Лены. Она сменила увлечение и занялась рок-н-роллом. Там
— большие физические нагрузки, важна техника. Танцевала с такой же
искренностью и самоотдачей, как и занималась спортом. Быстро пришел
успех. Появились новые друзья. Вроде бы все складывалось хорошо… Но вот
все опять рухнуло.
Мы анализировали с Леной каждую
мелочь, не торопились. С трудом, но весьма уверенно шевелились Ленины
слегка под заржавевшие мозги. С трогательным детским удивлением она
встречала каждую новую мысль, каждый поворот проблемы. «Да, это все,
конечно, была не дружба. Так, реакция группирования… Как у павианов», — с
мстительной радостью повторяла Лена. «И я — павиан, — с грустью
признала она в другой раз. — Это мне урок. Я же старалась им
понравиться. Раньше это ведь я брала, помалу. Получилось — воровала.
Чтобы купить кока-колы, чипсов — чтобы принять их как положено.
Понимаете? А они…»
Но что же теперь делать? В спорт уже
не вернуться, не нагнать. Лена всегда была ориентирована только на
победу, процесс ради процесса — это не для нее.
— А что там у тебя с учебой? Мама жаловалась…
— Да, подзапустила, конечно. Вот смешно — тренировалась и все успевала. Теперь не делаю ни черта и ничего не успеваю…
— А что ты планируешь делать после школы?
— Не знаю, как-то не думала. Поступать куда-нибудь…
— Слушай, но ведь с такими оценками и с
такими знаниями, как у тебя сейчас, никуда в приличное место тебе не
поступить. На спортивные достижения тебе теперь надеяться нечего…
Придется идти, куда берут — тебе оно надо? — Я сознательно играла на
Ленином самолюбии. Девушка не особо одарена, но очень упорна. Почему бы и
нет?
— Вы так думаете, да? — встревожилась Лена. — А если я нагоню? Позанимаюсь?
— Ну, не знаю, — я с сомнением
покачала головой. — Смотря сколько уже упущено. Репетиторы вашей семье,
насколько я понимаю, не по карману?
— Это — да, — кивнула Лена. — Бате
восьмой месяц зарплату на заводе не платят. Он где-то по утрам газеты
грузит, подрабатывает… Но я ведь могу сама…
— Ну, вообще-то сила воли у тебя,
конечно, есть, — я решила не перегибать палку. — Но институт тебе,
наверное, не потянуть. Если только хороший техникум…
— А почему не институт?! — норовисто выпятила губу Лена. — Что я, хуже других?
— Да я не знаю, — мямлила я. — Заниматься много надо, а ты же привыкла допоздна гулять, то есть этот… рок-н-ролл…
— Да ну его к лешим! — решительно
отрубила Лена. — Тут поважнее дела есть. Я думаю, если я прямо сегодня
начну и, как тренировки, по три-четыре часа в день, то все смогу
нагнать. Васька мне, если что, поможет…
— Васька? — заинтересовалась я.
— Да из класса, очкарик, кличка —
Знайка, все ко мне подкатывался… — Лена скорчила презрительную гримаску,
сквозь которую медленно, но явственно проступили результаты
психотерапии. — То есть он, в общем-то, нормальный парень, и жутко много
всего знает, но только ростом мне вот посюда… — Лена черканула ладонью
где-то в районе своего плеча. — Но я понимаю, что это неважно, то есть…
то есть, если я попрошу, он со мной позанимается — я это хотела сказать…
— Ну вот и славненько, — порадовалась я. — Будешь ты у нас теперь, Леночка, при деле… А в какой ты институт-то собралась?
— А, неважно! — махнула рукой Лена. — А
какие они вообще то бывают? Чего вы смеетесь-то? Ладно, ладно, я сама
понимаю. Сначала нагоним, потом — разберемся…
— Слушай, Лена! — не выдержала я. — А ты в легкой атлетике чем занималась? Небось, с барьерами бегала?
— Точно! — изумилась Лена и даже открыла от удивления рот. — А выто откуда знаете?!
Сейчас Лена ходит на подготовительные
курсы и готовится к поступлению в ЛИТМО. Зачем ей это надо — честное
слово, не знаю. Но мама на Лену больше не жалуется. А рок-н-ролл Лена
по-прежнему танцует. В свободное время. |