В Афинах явилось новое зрелище: трагедия.
Поэт Феспис, сочинявший песнопения для сельских праздников в честь бога
Диониса, решил не только рассказывать в песнях, но и представлять в
лицах мифы о героях. Например, хор одевался товарищами Геракла и пел
тревожную песню, что Геракл ушел на подвиг и неизвестно, жив ли; а потом
выходил актер, одетый вестником, и рассказывал стихами, что случилось с
Гераклом, и хор отвечал на это новой песней, радостной или скорбной.
Афиняне были в восторге от нового зрелища.
Недоволен был только старый Солон. Он спросил Фесписа: «И тебе не стыдно
притворяться при всех и лгать, будто ты — Гераклов вестник?» Феспис
ответил: «Да ведь это игра!» Солон покачал головой: «Скоро для нас все
будет игрою».
У Солона был молодой родственник по имени
Писистрат. Когда-то отец Писистрата приносил жертву в Олимпии — и
случилось чудо: котел с жертвенным мясом закипел без огня, и вода
полилась через край. Мудрец Хилон сказал ему: «Это значит, что сыну
твоему тесны будут законы твоего города. Поэтому не заводи сына, а если
завел — отрекись!» Но отец не решился отречься от сына. Писистрат вырос,
стал хорошим полководцем, народ его любил, и вот законы города стали
для него тесны.
Однажды Писистрат изранил сам себя мечом,
изранил мулов, запряженных в его повозку, выехал в таком виде на площадь
и стал жаловаться народу, что на него напали его враги и он с трудом от
них ускользнул. Его стали жалеть. Только Солон мрачно сказал: «Не
верьте ему, граждане: это он играет трагедию». Но Солона не послушали.
Писистрат попросил, чтобы ему позволили
держать при себе телохранителей. Ему позволили. Правда, не копьеносцев —
это было бы слишком похоже на царскую власть, — а только дубиноносцев.
Но Писистрату и этого было достаточно. Прошло немного времени, и со
своими дубиноносцами он захватил акрополь и стал править как тиран.
Солон сказал афинянам: «Писистрат умнее
одних из вас и храбрее других: умнее тех, кто не понял его хитрости,
храбрее тех, кто понял, да смолчал. Встаньте на защиту закона!» Но народ
остался спокоен: Писистрата любили. Тогда дряхлый Солон надел оружие и
сел на своем пороге: «Если вы не хотите уберечь ваш город — я хочу
уберечь свой дом». Его спросили: «На что ты надеешься?» Он ответил: «На
мою старость».
В этот раз Писистрат недолго был у власти:
против него соединились двое знатных соперников, тоже мечтавших о
тирании, и изгнали его. Но скоро они поссорились друг с другом, и
Писистрат сумел вернуться из изгнания. Возвращение устроили необычное. В
деревне близ Афин нашли крестьянку, рослую и красивую, на нее надели
шлем и панцирь, дали копье и щит, поставили на колесницу и повезли в
город. Глашатаи кричали: «Богиня Афина сама едет в свой город и ведет за
собой Писистрата!» Народ сбегался и преклонялся перед богиней. Если бы
это увидел Солон, он сказал бы: «Писистрат опять играет трагедию».
Это был еще не конец. На Писистрата восстал
его соперник Мегакл Алкмеонид (внук виновника «килоновой скверны»), и
дело дошло до сражения. Но войска Мегакла отказались биться с
Писистратом и разбежались, а вслед бегущим поскакали на фракийских конях
два сына Писистрата, громким голосом крича, чтобы никто ничего не
боялся и каждый возвращался к своему очагу: Писистрат не мстит никому.
Уйти в изгнание пришлось теперь Мегаклу с его Алкмеонидами. Вслед за
ними собрались было прочь и некоторые другие знатные люди, опасаясь
Писистрата. Но Писистрат вышел вслед им сам с мешком за плечами. «Что
это значит?» — спросили они его. «Это значит, что или я уговорю вас
остаться со мной, или уйду с вами». Они остались.
В Афинах сохранилась добрая память о
правлении Писистрата. Он был мягок и щедр, старался угождать народу.
Однажды кто-то, обидевшись на него, вызвал его в суд, и Писистрат
исправно пришел держать ответ, но обвинитель оробел и сам не явился. А
пока был жив Солон, Писистрат оказывал ему великое почтение и во всем
спрашивал его совета.
Один юноша влюбился в дочь Писистрата и до
того дошел в своей страсти, что поцеловал ее на улице. Жена Писистрата
возмутилась и попросила мужа наказать дерзкого. Писистрат ответил: «Если
мы будем наказывать тех, кто нас любит, то что же нам делать с теми,
кто нас не любит?» — и выдал дочь замуж за этого юношу.
Когда-то мудреца Питтака спросили: «Что на
свете самое удивительное?» Он ответил: «Тиран, доживший до старости».
Таким удивительным тираном оказался Писистрат. Он дожил до преклонных
лет, народ его слушался, и враги его не тревожили. Но за него
расплатились его сыновья. |