От грозных и огромных пифов
До тонких, выточенных скифов,
Амфоры, лекифы, фиалы,
Арибаллы и самый малый
Киликий, все — живое чудо:
В чертах разбитого сосуда,
Загадку смерти разреша,
Таится некая душа!
В. Брюсов, «Эгейские вазы»
Почти
во всех книгах по античной культуре вы найдете
иллюстрации, переснятые с греческих ваз. В каждом музее, где есть такие
вазы, они бережно хранятся и выставляются на почетных местах. Под ними
написаны красивые и непонятные слова: «кратер», «ойнохоя», «килик»… Нам
кажется, что это вещи, которые делались только для красоты, как нынешние
вазы. Но это не так. Перед нами — бытовая утварь, античный ширпотреб.
Лишь немногие из этих сосудов были только украшением — например
приношениями богам. Остальные служили своему хозяйственному назначению:
иные в застолье, иные в кладовой. И даже не в богатых домах, а в домах
среднего достатка. В богатых предпочитали сосуды металлические — они не
бились. Но металл был дорог, дерева в Греции мало, а хорошей глины —
много, особенно в Аттике, где изготовлялись самые лучшие вазы. Так в
глиняных домах люди жили с глиняной посудой.
Очертания
греческих ваз. В верхнем ряду — три кратера, амфора и гидрия-ведро. В
нижнем ряду — пузатая пелика, кувшин-ойнохоя, блюдце-килик, маленький
лекиф, кубок-канфар, черпак-киаф и чашка-скиф.
Красивые
названия этих сосудов переводятся на русский язык очень легко. Пифос
(пиф) — это глиняная бочка для хранения припасов; она была почти
шарообразная (чтобы больше вместилось) и очень большая, именно в такой
бочке жил нищий мудрец Диоген. Амфора — это бочонок поменьше и с
ручками: не для хранения, а для перевозки и переноски вина и масла. Он
строен, как человек; «устье», «шейка», «плечи», «тулово», «ножка» —
называют археологи его части. Гидрия с тремя ручками — это ведро, в нем
женщины на головах носили воду из колодца или родника в дом.
Колоколообразный кратер — смеситель, в нем смешивали вино с водой по уже
знакомому нам трезвому греческому обычаю. Жерло вулкана называется
«кратер» за сходство с широким раструбом именно этого сосуда. Ойнохоя —
кувшин с тремя устьицами, чтобы можно было наливать вино одновременно в
три чаши. Киаф — черпак на длинной ручке, но он обычно делался не
глиняный, а бронзовый, чтобы не разбивался в пьяных руках. Пили налитое
вино чаще всего из блюдец, реже — из чашек или из кубков. Блюдце на
ножке называлось «килик» («киликий» у Брюсова значит «маленький килик»).
Чашка без ручки называлась «фиал» (отсюда нынешнее слово «пиала»);
чашка с ручкой — «скиф»; кубок со вскинутыми, как крылья, фигурными
ручками — «канфар» (жук); кубок, имеющий форму звериной морды, —
«ритон». Это все — сосуды для пищи и питья. А для душистого масла,
которым натирали тело, были другие, как наши флаконы: стройные лекифы в
виде маленьких амфор и пузатые арибаллы в виде маленьких пифосов.
Все сосуды расписывались черным лаком по
красно-рыжей обожженной глине. Более старая манера росписи была
чернофигурная, более новая — краснофигурная. При чернофигурной фон
оставался красным, фигуры покрывались черным, а по черному
процарапывались светлые линии складок одежды и черт лица. При
краснофигурной росписи, наоборот, фон заливался черным, а фигуры
оставлялись красными, и на них наносились черные линии, складок и прочие
подробности. Это было и красивее и практичнее. Красивее, потому что по
светлому можно было выписать больше мелочей: например, чернофигурные
головы можно было изобразить лишь силуэтом в профиль, а краснофигурные —
также и в фас. Практичнее, потому что когда весь фон черный, то больше
поверхности покрыто водонепроницаемым лаком и сосуд лучше держит
жидкость.
У амфор, кратеров, ойнохой расписывались
бока, у блюдец-киликов — круглые донца. Вписать живое изображение в крут
так, чтобы оно его заполняло равномерно и симметрично, очень нелегко.
Греки умели это делать замечательно. Темой росписей были главным образом
мифологические сцены (особенно в чернофигурную эпоху: поединки героев
очень выразительны в черном профиле). Потом появились и сцены из
комедий, и бытовые изображения — шествие, состязание, хоровод, школа,
рынок, мастерская литейщика, — и, конечно, зарисовки застолий:
расписывая килик, мастер с удовольствием изображал на нем веселых
остробородых мужчин, которые, угловато раскинувшись на ложах, подносят к
губам точно такие же килики. При фигурах надписывались имена, а иногда и
реплики. Знаменитая ваза в петербургском Эрмитаже изображает мужчину,
юношу и мальчика, показывающих взглядами и жестами на ласточку в небе и
переговаривающихся надписями: «Смотри, ласточка!» — «Клянусь Гераклом,
правда!» — «Скоро весна!»
А пословицы «Не боги горшки обжигают» у греков тем не менее почему-то не было.