Александра Македонского трудно представить
себе живым человеком — кажется, что он был мифологическим героем. Он
прожил тридцать лет и три года. Он за десять лет покорил почти весь мир.
Он был ученик мудрого Аристотеля и поклонник великого Гомера. Он был
так прекрасен, что первым в Греции стал брить себе бороду, чтобы она не
скрывала черт его лица. Вести о его подвигах прилетали в Грецию из
дальних восточных земель и тут же становились легендами.
Рассказывали, будто в ночь, когда он
родился, в городе Эфесе сгорел храм Артемиды — одно из семи чудес света,
и это потому, что богиня Артемида была в тот час далеко, в македонской
столице, и помогала царице Олимпиаде родить Александра. Храм сжег
сумасшедший по имени Герострат: он был тщеславен и хотел покрыть свое
имя славой, хотя бы и дурною. Его казнили, а имя его запретили
произносить, чтобы его желание не исполнилось. Увы, это не удалось:
дурная слава легка.
Александру было три года, когда Филипп
установил власть над Фессалией, пять лет, когда тот овладел Фракией,
десять лет, когда тот прошел за Фермопилы и был принят в Дельфах.
Александр жаловался: «Отец все завоюет и ничего мне не оставит!»
Александр учился бегать, ездить верхом,
владеть оружием. Бегал он быстрее всех. Филипп спросил его: «Хочешь
бежать в Олимпии?» Александр ответил: «Да, если соперники будут цари».
Филиппу подарили коня, он был прекрасен,
но так дик, что ни один наездник не мог с ним совладать. Вызвался
подросток Александр. Он заметил, что конь боится своей собственной
движущейся тени, направил коня против солнца, побежал с ним рядом, а
потом неожиданно вскочил ему на спину. Конь взвился и понесся прочь;
никто из свиты не мог его догнать. Когда конь и всадник вернулись,
Александр был еле жив, конь весь в пене, но уже повиновался ездоку.
Филипп поцеловал сына и сказал: «Ищи себе другого царства: Македония
мала для тебя».
Конь этот стал любимым конем Александра и
носил его во всех битвах. Звали его Букефал — «Бычья голова». Он умер,
когда Александр воевал в Индии. Александр построил над его могилой город
и назвал его Букефалой.
Аристотель рассказывал юному Александру,
что по учению философа Демокрита таких миров, как наша Земля, существует
бесчисленное множество. «А я не владею и одним!» — воскликнул
Александр. «Демокрит засмеялся бы, услышав такие слова», — сказал ему
Аристотель. Но Александр не смеялся.
Это Аристотель научил Александра любить
Гомера. Свиток с «Илиадой» всю жизнь лежал у Александра под подушкой
вместе с кинжалом. Это был свиток, сделанный по особому царскому заказу:
вся огромная поэма была записана на одной папирусной полосе, и так
мелко, что ее (будто бы) можно было хранить в ореховой скорлупе. Он
говорил: «Во всем мире я завидую только Ахиллу: у него был друг при
жизни и певец после смерти». Когда он переправился в Азию, то первое,
что он сделал, — это пришел на место, где стояла Троя, и принес жертвы
на кургане Ахилла и Патрокла.
Александр был единственным сыном Филиппа
от царицы Олимпиады. Но у Филиппа было много побочных детей от разных
любовниц. Александр упрекал отца. Отец отвечал: «Это чтобы ты получил
царство не по наследству, а по достоинству».
Но вскоре стало не до шуток. Филипп
отстранил Олимпиаду и взял в жены новую царицу. Не прошло и года, как
Филипп был убит. Убил его один придворный юноша, обиженный
родственниками молодой царицы и не нашедший защиты у царя. Подговорила
его к убийству, конечно, Олимпиада. Убийцу распяли, но, когда его сняли с
креста, Олимпиада надела на мертвого золотой венок, а потом сожгла его
тело над могилою Филиппа. А молодой царице она послала яд, меч и петлю —
на выбор.
Гибель Филиппа, конечно, не обошлась без
предзнаменований. Он готовил поход на Персию и послал спросить пифию, за
ним ли будет победа. Пифия ответила: «Бык увенчан цветами, и близок
тот, кто заколет!» Филипп принял это за добрую весть и возгордился. На
придворном празднестве было шествие в честь двенадцати богов, на
колесницах везли их статуи. Филипп велел вывезти за ними тринадцатую
колесницу с собственной статуей и пошел за нею сам, без свиты, в белой
одежде. Тут его и убили.
Вся Греция всколыхнулась. Фиванцы и
афиняне начали восстание. Но не успели они собрать силы, как под Фивами
уже стоял двадцатилетний Александр с македонским войском. Осада была
недолгой, а расправа жестокой. Город Фивы был стерт с лица земли; среди
развалин оставили стоять только дом поэта Пиндара, прославлявшего
когда-то прежних македонских царей. Тридцать тысяч фиванцев были проданы
в рабство. Устрашенная Греция оцепенела.
Александр собрал военачальников и сказал
им: «Пора идти на Персию». Военачальники молчали, только Парменион,
старый соратник Филиппа, сказал: «Сперва, Александр, роди македонцам
такого сына, как ты». Но Александр спешил к славе. Поход был объявлен.
Александр явился в Дельфы и спросил у
оракула, ждет ли его победа. Пифия отказалась дать пророчество: день был
неблагоприятен для вещаний. Александр схватил ее и силой потащил к
пророческому треножнику. Женщина, с трудом отбиваясь, вскричала: «С
тобой не справиться, Александр!» Он отпустил ее: «Только это я и хотел
услышать».
Выступая в поход, он роздал друзьям все свои царские доходы. «Что же ты оставляешь себе?» — спросили его. Он ответил: «Надежду». |