Зародился культ Прекрасной Дамы в южной
Франции, в графстве Прованс, и оттуда быстро распространился по всей Западной
Европе.
В одном из старинных источников можно найти
такие слова: «Рыцари имеют многообразные достоинства: одни — хорошие воины,
другие отличаются гостеприимством и щедростью; одни служат дамам, другие
блистают костюмом и вооружением; одни смелы в рыцарских предприятиях, другие
приятны при дворе».
Что касается провансальских рыцарей, то они
особенно блистали щедростью, гостеприимством, костюмами, да самозабвенно
служили дамам и при дворе чувствовали себя лучше, чем на поле битвы.
Прованс был богат, просвещен, здесь процветали
торговля и ремесла, развивалась литература. И положение дамы в Провансе тоже
было несравненно более высоким, чем в каких-либо других графствах, герцогствах
и королевствах. Она могла сама распоряжаться своим имуществом, была абсолютно
равна во всех правах с мужчиной.
Культ Прекрасной Дамы зарождался с особого
поклонения Деве Марии. В ее честь возносились горячие молитвы, слагались стихи.
Она именовалась «кроткой Дамой небес», «небесной королевой», ее изображения на
иконах стали облекаться в драгоценные одежды, увенчиваться короной.
Такое поклонение Богородице возвеличивало в
свою очередь и земную женщину. Земная любовь к ней получала все более
возвышенный, более духовный характер и окрашивалась особыми поэтическими
тонами. Окружая почитанием какую-либо «даму сердца», рыцарь, в сущности, служил
не ей, а какому-то отвлеченному идеалу красоты и непорочности, который он
создавал в своей душе.
По установившимся взглядам того времени,
рыцарь и не должен был стремиться к разделенной любви, дама сердца должна быть
для него недосягаемой, недоступной. Такая любовь, как считалось, становилась
источником всяческой добродетели и входила в состав рыцарских заповедей.
«Редкие достигают высшей добродетели, храбрости и доброй славы, — гласило
одно из поучений, — если они не были влюблены».
Идеальный рыцарь теперь — честен, умен,
скромен, щедр, набожен, смел, вежлив и непременно влюблен.
Служение Прекрасной Даме сделалось всеобщим
обычаем, никто из рыцарского сословия не мог от него уклониться. Каждый после
посвящения в рыцари должен был избрать себе даму, знатную или незнатную,
замужнюю или нет, и добиться у нее дозволения служить ей.
Само же служение заключалось в постоянном
ношении цветов ее герба, сражениях в ее честь на войне или на турнире,
прославлении ее имени и готовности исполнить малейшую ее прихоть.
При этом выборе, однако, рыцарь далеко не
всегда руководствовался истинной любовью и привязанностью. Часто он лишь
следовал принятому обычаю или тешил свое самолюбие, стараясь добиться
расположения какой-либо знатной дамы или знаменитой красавицы.
От верного служения Прекрасной Даме рыцаря не
избавляли даже семейные узы; при этом, любопытно, собственная супруга почти
никогда не выбиралась повелительницей и предметом обожания.
Но добиться расположения выбранной дамы было,
как правило, нелегко. Нужно было совершить ряд подвигов во славу избранницы,
одержать громкие победы на турнирах, и только тогда, когда подвигов по ее
мнению набиралось достаточно, приходило время особого обряда: дама принимала
воздыхателя в свои рыцари.
Обряд почти в точности повторял вассальную
присягу сеньору. И основным условием тоже была верность избраннице. Но дама не
брала на себя никаких обязательств; обещались только благоволение и милость.
Эта духовная связь рыцаря со своей Прекрасной Дамой должна была оставаться
тайной для всех, однако ее, как правило, совсем не скрывали. Нередко рыцарь
служил знатной даме с прямого согласия ее мужа.
Правила поклонения и служения становились все
более утонченными. Провансальские поэты обозначили здесь даже целый ряд
ступеней. На первой стоит робкий рыцарь, который уже носит в сердце тайную
любовь, однако не смеет еще открыться своей избраннице. Когда он решается на
признание, то поднимается на вторую ступень и называется «молящим». Если же
дама наконец допускает его к служению себе, рыцарь становится «услышанным», ну
и так далее...
Однако красавицы, избалованные всеобщим
почитанием, привыкли играть чувствами и нередко оказывались очень капризными.
От служащих им рыцарей они требовали самых невероятных порой подвигов в свою
честь. Приказ немедленно отправиться на Восток — на подмогу продолжающим сражаться
с неверными крестоносцам, — был еще не самым трудным заданием. Недаром
провансальский поэт XII века высмеивал капризы Прекрасных Дам такими строками:
«То я должен достать красавице из огня саламандру, то выстроить на море дом из
слоновой кости, то перенести сюда из Галилеи гору, на которой сидел Адам...
Одна надежда осталась у меня: если гора растает, как снег, тогда ответит она
мне любовью...»
А много позже, уже в XIX веке, образ капризной
красавицы рыцарских времен нарисовал Василий Андреевич Жуковский в знаменитой
балладе «Перчатка». Наверное, не сыскать человека, который бы не знал ее.
Помните? На арену со львами и тиграми красавица бросила перчатку и приказала
своему рыцарю Делоржу принести ее обратно. Не говоря ни слова, рыцарь спустился
на арену, поднял перчатку и кинул ее даме в лицо со словами: «Не требую
награды». |