 — Я узнал вас, инструмент! Вы — знаменитая СКРИПКА.
Разрешите несколько вопросов о вашей жизни?
— Что ж, мне нечего скрывать от преданных друзей музыки.
(Я и голос ее сразу узнал! Кто еще из музыкальных инструментов поет душевнее,
слаще маленькой Скрипки! Будто к сердцу прикоснулось что-то ласковое, теплое, и
сердце притихло от блаженства.)
— С таким чудесным голосом и такое скрипучее имя?! — не удержался я.
Рассмеялась Скрипка, пробежалась легким, как ветерок, пассажем..
— Как только меня сызмальства не называли! Каждый народ меня по-своему звал.
Скрипка — мое русское имя. Может, вам больше нравится Гудок? Меня
ведь по-русски в народе и так называют.
Небольшое отступление
ГУДОК
При
игре инструмент держали вертикально, чаще всего опирая его о колено. Смычком
водили по всем трем струнам сразу, но мелодию извлекали на третьей струне, а две
нижние служили непрерывно тянущейся педалью, бурдоном, как у волынки. Такое,
хоть и примитивное, многоголосие было
необходимо бродячему музыканту для создания собственного же сопровождения
исполняемой мелодии. В ансамблях из нескольких гудков разной величины, а
следовательно и разного строя, педальные звуки образовывали интересные
гармонические сочетания, создавая впечатление звучащего оркестра. Недаром
сохранились разнохарактерные названия гудка, соответственно его разновидностям:
гудочек, гудок, гудище...
Представляете,говорит скрипка, когда-то, в далеком
детстве, меня по-английски Жигой, то есть Окороком, дразнили.
— Неужели прямо в лицо копченым куском свинины звали? И вы не обижались?
— Ничуть. Нам, инструментам, по заслугам имена даются. Если
назвали Жигой, значит, заслужила. Я ведь и вправду тогда видом на окорок
походила.
— Вот уж сразу видно; повсюду вас любили.
— Я в детстве была ужасно легкомысленная. Поверите ли, серьезные
музыканты в очень далекую пору с презрением на меня поглядывали: «Ей бы только
по танцам шляться». А я танцы всю свою жизнь обожаю и ничуть этого не стыжусь.
Где я только не бывала! И в цыганском таборе, и на крестьянском празднике, и в
матросском кабачке, и в модном ресторане — где танцы, там и я. Ведь до чего я
однажды додумалась: повадилась прятаться в карманы камзолов, чтобы в нужный
момент быть под рукой учителя танцев.
Правда, пришлось фигуру свою подогнать под карманный размер.
— И это вы-то, великая артистка, искуснейший из инструментов! Вы, которой
композиторы доверяют самые сокровенные мелодии!
— О, тут не обошлось без. волшебства, — голос Скрипки стал еле слышным, он
просто таял.
— Такой, какая я сейчас, меня сделали примерно три с
половиной века назад добрые мастера-волшебники из итальянского города Кремона.
Их так и зовут:
к р е м о н с к и е мастера. Сколько буду жить — не забуду их имена:
Амати, Гварнери и волшебник из волшебников Страдивари.
— Неужели настоящие волшебники?
— Чем же они не волшебники, если дали мне голос божественной красоты?!
— Вы хотите сказать, что они заклинания знали?
— А почему же, скажите на милость, с тех пор никто ничего подобного сделать так
и не смог? Почему до сих пор тайну кремонских мастеров никто не разгадал?
Скрипка заговорила так горячо, так страстно, как умеет только она:
— Не хотите верить в волшебников, поверьте в необыкновенных людей. А кремонский
мастер Антонио Страдивари был необыкновенный человек. Он трудился с двенадцати
лет, сделал тысячи проб и только в шестьдесят лет добился своего — сотворил
первый из своих чудо-инструментов. И продолжал делать их, как говорится, до
последнего вздоха. Умер великий мастер в 1738 году в возрасте девяноста двух
лет. Многие мастера скрипичных дел старательно изучали работу Страдивари. И у
них получалось неплохо, а все равно не так.
— Что ж, у великих артистов должны быть великие тайны.
И последний вопрос: скажите, уважаемая Скрипка, какое у вас артистическое имя,
как оно пишется в нотах?
— В нотах имя мое пишется по-итальянски Violino (Виоли) что значит самая
маленькая из Виол. |
З В О Н О К НА У Р О К