— Не буду скрывать своего животного происхождения. В далеком первобытном
прошлом я — обыкновенный рог, может, буйвола, а может, дикого барана. Не повезло
мне от рождения — телосложение хрупкое и голос, прямо скажу, противный. Но
недаром рогатые славятся своим упрямством. Прежде всего — решил я — надо
организм укрепить. Пойду-ка я служить в армию.
. . .И вот я на военной службе в руках древнегреческих и древнеримских воинов.
Вместо хрупкой кости звонкий металл — медь, бронза. Возмужал я необыкновенно.
Имя мое даже в древней легенде осталось.
Рыцарский рог назывался о л и ф а н. Он делался из слоновой кости и
богато украшался резьбой. Поверженный врагами рыцарь Роланд — говорится
в знаменитом рыцарском предании «Песнь о Роланде» — так неистово трубил
в свой рог, что жилы на шее у него лопнули, а рог раскололся надвое. |
. . .Пришли времена рыцарей. Дружбу я с ними водил необыкновенную. Участвовал в
сражениях, турнирах, псовых охотах, созывал на пир гостей. Каждый уважающий себя
рыцарь имел при себе рог.
Лесной рог — по-немецки вальдхорн. От этого слова, чуть переделанного
на русский лад, — название валторна. В музыкальных произведениях
валторна часто и с удовольствием вспоминает свое славное охотничье
прошлое. |
. . .Еще несколько веков минуло — исчезли рыцари вместе с рыцарским снаряжением.
Но только не я. Вид, правда, у меня изменился, стал ближе к нынешнему. А все
ради голоса. Он стал ясным, чистым, звонким. В общем, охотники были чрезвычайно
довольны мною. И почтальоны тоже, между прочим.
. . .А как же музыка, спросите вы? Что ж, открою вам роковую тайну. К музыке
я тянулся с детства. Но природа наградила весь мой род Медных духовых ужасным
недугом — чем-то вроде заикания. Представьте, мы не могли, как другие
инструменты, извлекать все звуки подряд. Ученые объяснили: таков закон физики. А
разве легче, если причину болезни знаешь? Для коротких призывов и восклицаний
природных способностей вполне хватало. А мне петь хотелось! И придумали такое
хитроумное приспособление, что смогли мы, духовые, укорачивать и удлинять свое
туловище прямо во время игры.
. . .Наконец-то я узнал себе настоящую цену! Композиторы стали дарить мне
самые красивые, самые душевные мелодии. И я не боюсь пропустить в них ни единого
звука.
Я на виду в духовом оркестре, среди собратьев — Духовых инструментов. Ко мне
прислушиваются в симфоническом оркестре — главном собрании всего нашего
инструментального населения. Голос мой звучит гордо. Я действительно горжусь
своей тысячелетней жизнью. В чем секрет неувядающей молодости — спрашивают у нас,
долгожителей? Совершенствуйтесь! — отвечаю я. — Меняйте себя! |